Он не среагировал на него, даже не понимая, во сне звонит телефон или наяву.
Звонок повторился.
Сон пропал. Рамаз медленно просыпался.
До слуха уже отчетливее донесся звонок телефона. Рамаз не шелохнулся. Уставившись в потолок, он старался воскресить в памяти недавний сон.
Странно, раньше не проходило недели, чтобы ему не снилась мать и их старый дом.
А теперь?
Почему после операции ему ни разу не приснился старинный родительский дом с просторной гостиной, украшенной орнаментом, и сидящая за роялем мать?
Почему каждую ночь его посещают нелепые, кошмарные сны?
Может быть…
Может быть, он видит чьи-то чужие сны?
Почему чужие? Разве этот «кто-то чужой» не есть он сам?
«Кто была та девушка в гимназической форме?» — вдруг вспомнил Рамаз свой сон. Он закрыл глаза и вновь отчетливо увидел девушку в белом фартуке, с улыбкой идущую ему навстречу.
Сон как будто продолжался.
«Боже мой, это же мама!»
Улыбающаяся девушка медленно приблизилась к нему, и случилось чудовищное — она на глазах постарела, сразу превратившись в дряхлую старуху. Точно такой мать запечатлелась в памяти в день ее смерти.
Рамаз в испуге открыл глаза.
Страшно видеть дряхлую старуху, вырядившуюся в форму гимназистки!
Телефон не умолкал. Кто-то упорно звонил ему.
Не открывая глаз, Рамаз протянул руку к стоящему на полу аппарату:
— Слушаю!
Его передернуло — с первых слов он узнал голос главного врача. Фу-ты, черт! Рамазу вообще было не по душе все, что напоминало об операции и о прошлом. Он старался, перечеркнуть старую жизнь, вытравить ее из всех клеток мозга, забыть окончательно. Он знал, что нужно смотреть в будущее, и был уверен, что оглядываться нельзя. Но прошлое преследовало его по пятам и стремилось обвить своими длинными, сильными щупальцами.
Даже воспоминание о голосе главного врача бросало Рамаза в дрожь. Достаточно было Зурабу Торадзе позвонить по телефону или попасться где-нибудь на глаза, как настроение бывало отравлено.
— Вы никуда не собираетесь? — спросил тот.
— Который час?
— Восемь.
— Что вы звоните в такую рань? — разозлился Рамаз и сел на кровати. Сон окончательно пропал.
— Неотложное дело. Никуда не уходите. Мне необходимо уточнить кое-какие факты. В десять буду у вас! — И, не дожидаясь ответа, главный врач дал отбой.
Рамаз раздраженно бросил трубку.
Изменившийся голос Торадзе насторожил его.
«Что могло случиться, чтобы будить меня в такую рань?»
Рамаз быстро побрился, принял холодный душ и, завернувшись в полотенце, остановился около зеркала в прихожей. Глубоко вздохнул. Выпятил грудь, напряг мускулы. Полюбовался собой и перенес мысли на Маку Ландия.
Вчера они окончательно договорились. Решили, что поженятся в конце месяца. Сегодня в семь вечера родители Маки ждут Коринтели. Он специально просил девушку, чтобы не собирали много народу. Мака обещала, что на помолвке будут только две ее ближайшие подруги. Знай она его желание раньше, и их бы не пригласила, с улыбкой сказала девушка.
«Люблю ли я Маку?
Конечно люблю!
Не любил — не женился бы. Слава богу, не должность ее папаши прельстила меня! Высокий пост, разумеется, имеет большое значение, но не такое, чтобы я женился не любя. Разве благополучие заменит любовь жены? Разве протекция и карьера стоят того, чтобы тебя коробило при одном виде жены? В конце концов, Георгий Ландия может только года на два приблизить те успехи, которых я все равно добьюсь своим талантом и способностями».
Рамаз еще раз оглядел свою атлетическую фигуру, улыбнулся самому себе, подмигнул и подошел к гардеробу.
«Что сегодня надеть?
К уважаемому Георгию — непременно в костюме. Не шокировать же его с первого дня!»
Перед глазами снова возникла Мака.
«Она, наверное, будет в белом. Значит, белый костюм отпадает.
Может быть, синий?
Жарко, я буду похож в нем на руководящего товарища из деревни.
Лучше всего надеть полосатый спортивный пиджак и серые брюки».
Рамаз достал их из гардероба, тщательно оглядел и повесил на спинку стула.
«Я же не выдумываю. Я в самом деле люблю ее.
А вдруг мое чувство — лишь минутное увлечение? Мало ли их было у меня?
Нет, я люблю Маку. Действительно люблю. Сегодня мало таких, как она.
А Инга?»
Снова в сердце шевельнулась заноза.
«Разве Инга хуже Маки?! Что из того, что она выросла в сиротстве? У кого еще на этом свете, кроме Инги, глаза богородицы?
Инга совсем другая, Инга на земле одна!»