- Думаю, нам пора идти, а, Марина?
- Наверное. - Думчева была немного раздражена.
- Только еще одно. Кого из друзей Гимаева ты видела в этих клубах?
- Разве тебе не говорили, что донецкие приезжают туда только по особым случаям?
- Но все же?
- Я думаю, тебе лучше получить всю остальную информацию от Дианы. Ты уже получила от меня больше, чем нужно.
Возович сделала успокаивающий жест. Какая-то фраза действительно сделала Марину обидчивой. Расплатившись, они вместе вышли из кафе и направились к искусственному ручью, протекавшему в дальнем конце гипермаркета. Подойдя к эскалатору, который должен был доставить Думчеву в другие миры, они остановились.
- Ты мне очень помогла, Марина. - Возович положила свои руки на плечи Думчевой.
Та пожала плечами.
- Наверное, я действительно не понимаю, почему ты заговорила об этом, - сказала Светлана, глядя на нее.
- Мы с Тамарой были хорошими друзьями. Она мне нравилась. Если что-то произошло, было бы неправильно отстраниться.
Она смущенно отвела взгляд, и Светлана стала ждать.
- Между мной и Дианой никогда не было особых отношений. Этот ночной клуб был прибыльным. Я всегда думала, что Диана имеет к этому какое-то отношение. Твои ребята могли бы также выяснить, что происходит.
- Спасибо, - сказала Светлана.
Марина приобняла ее, прежде чем повернуться и поставить ногу на первую ступеньку, которая вышла из пола и начала спускаться. Она смотрела, как та спускается, как поворачиваются головы на соседнем эскалаторе, идущем вверх. Спустившись вниз, она ступила на каменный пол и посмотрела на часы. Не оглядываясь, она исчезла в толпе, которая скрыла ее из виду.
Глава 15
Роберт Гимаев сунул ключ в замочную скважину и вошел в лабораторию. Круглые электрические часы над шкафами показывали девять тридцать вечера. В этот час ему не следовало волноваться. К этому времени ночные охранники уже привыкли видеть его на работе допоздна. Студенты-медики не следили за временем, как весь остальной мир, Все вращалось вокруг учебы, их работы в лабораториях. Еда и любая личная жизнь, которую они могли бы иметь, занимала даже не третье место по важности. Роберт не был огорчен. Сверхурочные часы были для него такой рутиной, что слово "усталость" совершенно потеряло свой смысл. Это зато помогло, быть частью избранной группы из-за продемонстрированных превосходных способностей, членам которой была дана возможность тесно сотрудничать в специальных проектах с профессионалами с отличной репутацией в своих областях.
Роберт работал в команде, которая училась под руководством доктора Тимофея Смертина в области микробиологии и инфекционных заболеваний. Учитывая авторитет доктора Смертина, его ученики в отличие от других студентов, имели некоторые привилегии администрации и прощенные грехи от персонала подшефной больницы, которые требовали бы возмещения со стороны любого другого студента.
Именно в контексте его работы в группе Смертина Роберта никогда не расспрашивали о его позднем или странном времяпрепровождении в лаборатории.
Он удобно уселся на заваленный бумагами стол рядом со шкафом и снял с вешалки длинный белый лабораторный халат. Он надел его, застегнул на все пуговицы и огляделся. Лаборатория современного медицинского вуза по его мнению, была средой, которая требовала точного бесстрастного видения. Среди этих инструментов точности не было места для недоразвитых или неуверенных, не было места для дрянных мыслей или случайных выводов. Его глаза обшаривали комнату, взгляд благоговейно касался твердых хромированных поверхностей, неподатливого стекла пробирок, цилиндров и колб. Он улыбнулся про себя - он всегда это делал про себя - глядя на циферблаты, линзы, шкалы для калибровки, изогнутые, петляющие трубки и флаконы, отражавшиеся от зеркальной поверхности лабораторных столов. Это был его мир. Запахи спирта и формальдегида были кислородом для его легких. Сегодня это был его мир в прямом смысле.
Сегодняшний вечер будет посвящен не его вкладу в общий проект группы по изучению востановления клеток, а его собственной работе. Роберт считал, что ему следует всегда делать свою работу глубокой ночью. Он прошел в заднюю часть лаборатории и открыл хромированный холодильный шкафчик. Слегка кряхтя, он протянул руку и вытащил прозрачный пластиковый пакет, затем отнес его к одному из столов с черным покрытием.
Он наклонился и посмотрел на голову собаки. Это был ирландский сеттер, и ему чертовски повезло, что он его получил. Головы животных, подозреваемых в бешенстве, обычно отправлялись в Департамент здравоохранения в Краснодар, где вирус проверялся, но он получал их иногда через свой собственный черный рынок. В городе было несколько ветеринаров, которые знали, что он заплатит двенадцать тысяч за голову, если животное заболеет бешенством. Мешок начал запотевать, и Роберт потер пластик о шерсть собаки. Он поднял пакет и поставил ее на пол.