Смертин остановился и просто сидел тихо. Алексей вдруг почувствовал острую неловкость, наблюдая за лицом доктора. Тот посмотрел на кончики своих начищенных до блеска ботинок и продолжил:
- Я не психоаналитик, господин Невзоров, но не могу не делать собственных выводов. Я считаю, что Гимаев-некрофил. Его больше интересует смерть и мертвые вещи, чем в жизни, и я не считаю его пассивной болезнью. Я чувствую в его характере сильную злобную склонность. Это все очень общее чтение с моей стороны. Его личность необычайно сложна.
- Доктор, вы помните, что могло лежать на лабораторном столе, когда там стоял Роберт?
Выражение лица Смертина не изменилось.
- Да, знаю. Там был пластиковый пакет, наверное, для крысы. Там был скальпель и, как ни странно, банка с тальком. Детская присыпка. Думаю, так оно и было.
- Как Гимаев отреагировал на вас на следующий день?
- Мы оба вели себя так, словно ничего не произошло.
- И на этом все закончилось?
- Для него, я полагаю, да. Для меня это было только начало. Я решил, что этот молодой человек никогда не станет врачом. По крайней мере, не тем, кто служит людям. Он не высказывал ни малейшей склонности к тому, чтобы заботиться о человечестве или воспитывать жизнь. Видите ли, господин Невзоров, основа медицины-это, в конце концов, биология. Приставка 'био' происходит от греческого. то есть "жизнь" - вот что мы все собой представляем. Роберт не биофил, не любитель жизни. Он некрофил. Смерть - его страсть. Его интересы в медицине чисто интеллектуальные и в значительной степени аберрантные.
Смертин остановился, его мысли блуждали по закоулкам, на которые только намекало напряжение в уголках его глаз, которые уплыли от Невзорова и сосредоточились где-то в пространстве за ним. Алексей видел, что этот человек уже много думал об особом случае Роберта Гимаева.
- Я тоже не был совсем откровенен с вами, Тимофей Петрович,- осторожно сказал он. - Я думаю, вы должны знать, и колледж должен знать, что Павел Гимаев также находится под следствием. У нас есть достаточные для суда доказательства против него за организацию контрабанды украинских девушек в Россию для использования в качестве проституток. Именно он стоит за бизнесом, в котором участвует Роберт.
Лицо Смертина было абсолютно бесстрастным. - Да уж, - только сказал он.
- Я попрошу вас не предпринимать никаких действий против Роберта в течение следующих нескольких недель, которые могли бы заставить его изменить свои привычки. Любое серьезное нарушение распорядка его жизни может сделать невозможным для нас сбор какой-либо существенной информации против него. Можете ли вы гарантировать мне, что вы будете держаться? Хотя бы на несколько недель?
- Да, я справлюсь.
- Очень хорошо, - Алексей встал, считая разговор оконченным.
В Управлении он рассказал все Александру Дмитриевичу, приехавшему после обеда. С грозным видом тот выслушал доклад и потом сказал:
-Есть две новости...
-Хорошие?- поинтересовался Алексей.
-Как сказать,- пожал плечами подполковник.- сержант Силанов, тот второй патрульный − застрелился. Эксперты утверждают, что самоубийство вызвано смертельным заболеванием...
-Тьфу ты!- не сдержался Невзоров.- Неужели медики не смогли остановить болезнь?
-Они говорят, что вирус поразил головной мозг, и кто-то из врачей проболтался насчет неизбежности летального исхода. Силанов услышал это, сбежал из больницы и пустил себе пулю из отцовского карабина.
-Еще одна жертва,- сказал Алексей.- А что еще?
-По дежурному телефону тебя искала какая-то Диана... Ты вроде как оставлял ей визитку...
-Интересно!- оживился Невзоров.- Диана?
-Ну, если ты ей дал телефон?..
-Ну да, Диана,- засуетился Невзоров под изумленным взором шефа. Он достал телефон и из памяти набрал номер.- Алло? Это Диана?.. Добрый день, это Алексей...
-Я только хотела сказать, что новоприбывших девушек осматривал доктор Гончаров.- коротко произнесла Кропалева.