− Он у себя, - сказал Невзоров в оба телефона.
− Я ухожу, - сказал Девадзе и отключился.
− Держись, Гоча, - сказал Алексей коллеге. - Пусть Кирилл подождет секунду.
Роберт вошел в номер в летнем плаще, обе его руки безвольно свисали по бокам. В одной руке он держал небольшую кожаную сумку. Светлана покачивалась в такт музыке, все еще улыбаясь, протягивая к нему руки, одна из которых держала пустой бокал из-под шампанского. Роберт подошел к ней без всякого выражения, и она обняла его. Он поднял руки, развернул их и пошел к шампанскому в ведерке со льдом. Он налил себе стакан, и она подошла к нему, все еще улыбаясь, протягивая ему свой. Он проигнорировал ее, сунул бутылку обратно в лед и снова прошел мимо нее к креслу. Он снял пальто, бросил его на пол и сел в кресло.
−Ладно, он остается, - сказал Невзоров Девадзе. - Пусть Кирилл подождет еще пять минут, прежде чем поднимется наверх. Скажи ему, пусть только слегка повернет ручку нашей двери.
Возович снова наполнила свой бокал и повернулась к Роберту, ее улыбка не дрогнула. Что - то в этой улыбке показалось Невзорову знакомым. Он сосредоточился на ней, пока она двигалась к Роберту в кресле. Она встала перед ним и медленно опустилась на колени, не сводя глаз с его неподвижных глаз. Стоя на коленях, она продолжала улыбаться, опускаясь еще ниже перед ним, пока не оказалась почти прижатой к его ногам и улыбаясь. Потом Невзоров узнал это выражение. Он видел это на мордах собак, которые хотели заискивать перед кем-то или перед другой собакой. Она извивалась всем телом в той же скулящей, заискивающей манере, в какой он видел сук, представлявших себя в сексуальной прелюдии, в отчаянной попытке сделать себе приятное, в самоуничижительном предложении себя.
− Чего ты хочешь? - спросил Роберт. Он заговорил первым.
− Все, что угодно, - сказала она.
Она обмакнула пальцы одной руки в шампанское и побрызгала им себе на грудь, массируя соски, проводя по ним длинными пальцами. Когда она отняла их, мокрых от шампанского, она провела ими по губам, шее, гладким плечам, отодвигая бретельки платья, чтобы водянистая ткань скользнула вниз по склону груди. Слегка наклонившись вперед, она позволила материалу упасть до талии. Все еще стоя на коленях, она взяла бокал за ножку и медленно вылила остатки шампанского себе на грудь, пока оно не заблестело, а крошечные ручейки не побежали к пупку и не исчезли в складках платья на коленях.
Затем она поднялась, постепенно выгибая спину и наклоняясь к нему, свесив свои мокрые груди перед его лицом, касаясь сначала одной, а затем другой его губ. Он не шевельнул ни единым мускулом. Она попятилась, улыбаясь, и выпрямилась, когда спустила платье на бедра и позволила ему упасть вокруг лодыжек. На ней были только крошечные трусики стринги, теперь пропитанные шампанским и прозрачные. Слегка приподняв бедра, она запустила пальцы в края трусиков и стянула их.
В этот момент задребезжала дверная ручка. Никто не пошевелился, кроме Невзорова, который встал и впустил Калинкина. Роберт осушил бокал, поставил его на пол и взял свою кожаную сумку. Он встал и прошел мимо хорошо сложенной и красивой Возович, не прикасаясь к ней, - подвиг сдержанности, который каждый мужчина в комнате находил невероятным. Он сел за столик у окна и принялся опустошать сумку. Девушка повернулась, чтобы посмотреть на него, ямочки над ее бедрами стали более заметными с одной стороны, когда она перенесла большую часть своего веса на левую ногу.
− Что-нибудь? - спросил Роберт.
− Ладно.
Он поставил рядом два стеклянных пакета. Ложка, свеча, шприц, резиновая трубка, спички, пузырек.
− Вот это штука, - прошептал Калинкин. - Он принес его.
- Похоже на кокаин, немного героина. - пробормотал Харин. - Черт, этот урод делает 'спидбол'!
- Мой коллега, токсиколог Чельцов подколол ее сегодня спецпрепаратами, уравновешивающими действие наркотиков, но на героин мы не рассчитывали. - быстро прошептал Гришин. Наступила тишина, пока Роберт продолжал варить наркотик.
- Черт возьми, Леша,- сказал Харин. - Это может убить ее.
Невзоров положил свою широкую тяжелую широкую ладонь ему на плечо. Больше никто не произнес ни слова. но напряжение наэлектризовало комнату.
− Мы будем смотреть это, Алексей? - спросил Сафонов. Его голос был напряжен. - Или... вмешаемся?
Сердце Невзорова сбилось с ритма и подпрыгивало вокруг грудной клетки. Подполковник отвернулся от мониторов и уставился на него. Невзоров чувствовал на себе его взгляд.