Разбитый дверной проем в молитвенный зал – или, как там его называли сами староверы? – манил к себе, но ни одна живая душа не рискнула бы войти. Временные жители, птицы - к зиме покинули насиженные места на балках. Несколько старых гнезд, сброшенных Матвеичем и Кириллом Игоревичем во время игр в невидимость и успешных пряток, так и валялись неподалеку от входа.
Звери обходили стороной странное место, нутром чуя неладное и не собираясь рисковать. Зато в нескольких километрах от скита, где нашли упокой тела всех погибших, они порезвились, пока мороз не остановил процессы разложения, а снег не скрыл останки.
Исчезли следы очередной несуразной схватки самых страшных хищников земли – людей. До поры, а то и навсегда. Глубокая расселина каждую весну обильно промывалась бурным потоком, который вперемешку с камнями волок до Шергеша всё, что попадало в него. Долгих два километра по ручью, а дальше подвижное галечное дно – что достанется морю, в которое умчится бешеная вода?
Такова она, сибирская тайга, умеющая хранить тайны…
*
Ивлев представил нового сотрудника начальству, судя по звезде и лампасам – маршалу, не меньше. Горлов давно забыл табель о рангах, да и разницу в звездах не понимал даже в коньяке. Что уж говорить о российских гостиницах и самых старших офицерах армии?
Лаборатория располагалась в бывшей церковке. Рядом находилась закрытая больница, скорее госпиталь, оборудованный самой передовой аппаратурой. Уж в этом Александр Матвеевич разбирался. Стало по-черному завидно, а в чем-то и обидно сознавать, как обделена Сибирь.
После детального обследования на всех мыслимых приборах, под нагрузкой и без нагрузки, специалисты дали заключение – здоров. Магнитно-ядерный резонанс, томография, ультразвук – здоров. Анализы – здоров. Рефлексы, энцефалограмма, изотопы – здоров.
Александр Матвеевич содрогался, когда представлял, что случится с ним в ту ночь, где победят ойроты. Ждать оставалось недолго, судя по всему. Позавчера к битве подключился Анатолий Иженерович, попытался ударить ножом в спину. Увернуться удалось, но длинная царапина под лопаткой саднила до сих пор, а окровавленную простыню пришлось выбросить.
Как это получилось, что ранение оказалось настоящим - врач Горлов не пытался понимать. Воспринимая себя сумасшедшим, он не делил, где реальность, а где сон. Надежду на избавление от кошмаров дал психолог. Ему одному Матвеич признался, что битва в ските не прошла бесследным эпизодом:
- Тяжко сознавать, что убивал и добивал людей, пусть и для самозащиты. Крыша съезжает, не пойму, на какую сторону? Не маньяк, вроде, так во сне приходится убивать постоянно, чтобы самого не зарезали…
Симпатичный и внимательный психолог проникся сочувствием, долго слушал, уточнял детали, а затем предложил лечение гипнозом. Не сразу согласился Матвеич пустить постороннего в собственную голову, но сны так намучили, что он рискнул и не пожалел – кошмары ушли безвозвратно после второго сеанса. Выздоровел!
Это подтвердил и психиатр, который, правда, хорошо подковырнул, едко. Заполнив листок экспертного заключения, подписал, вложил в конверт и подмигнул:
- Вы правильно решили под больного косить. Так спросу меньше. Даже если не признают, то память, что в дурке обследовался – останется.
Ну, коли здоров, надо работать. Работа началась со спецподготовки. Сначала теория, все новинки психотехнологий, затем отработка практических навыков колдуна. Исторические аспекты колдовства, распределение энергии. Управление энергетическими потоками, присущими определенным чакрам.
Вообще, с чакрами получилась полная ерунда. Индуистские или чьи там, он даже не интересовался, названия - в голове не укладывались. Как по ним движется энергия, было непонятно.
Зато китайская акупунктура, с точками, с меридианами, оказалась подходящим наглядным пособием. Рассматривая фигурку человека с точками, Матвеич нашел на себе эти пресловутые чакры, приноровился открывать и обалдел от первого эффекта.
Забытая физиология напомнила о себе. Вспыхнуло неукротимое плотское желание. Унял, конечно, но воспоминание о потоке вожделения терзало Горлова всю ночь. Снилась Лена.
Он начинал ее обследовать, а чисто врачебные прикосновения внезапно перерастали в ласки, на которые полураздетая тогда девушка, в этом сне отвечала совершенно недвусмысленно. Утром Матвеич себя отругал и напомнил, что обещал ведь не приплетать никого к своей судьбе, смертельно опасной для мало-мальски близких людей.
Но желание превозмогло легкомысленный обет. Ночь за ночью врач Горлов ласкал Лену, и разочарованно просыпался в самый пиковый момент.