Стала понятна и добавка «хроно». Обычное магическое поле возникало вокруг колдующего колдуна (Матвеича коробила тавтология, но куда денешься?). А хронополе, оно возникало в местах, где колдуны работали долго, чем постепенно пропитывали местность. Примерно как верующие создавали «намоленную» ауру в популярных церквях и храмах. Места особо высокой концентрации магического поля, где колдуны прибавляли свою долю к природной активности, и назывались хроно-магическими зонами. Сокращённо – хрозоны. А что, почти научно. Мезоны, хрозоны…
Короче, врач Горлов что надо изучил, потом прослушал инструктаж по каждой колдовской манипуляции. Записал и повторил все наработки наизусть – и так в каждой рабочей комнате, с каждым сотрудником. Как и ожидал, все получалось плохо. Но получалось, что радовало Ивлева, и несказанно удивляло учителей. Настал день, когда и самому пришлось стать преподавателем.
Сгорая от смущения, врач рассказал изобретенную им методику наведения невидимости. Рассказывая о причете, чтобы выдать себя за тряпку, Матвеич полыхал красной мордой, будто двоечник у доски. Выдать такой бред:
- Да, я тряпка, ничем не примечательная, неподвижная, лежу себе на нарах, никого не интересую, никого не трогаю. Меня не надо видеть, меня не надо сравнивать, меня следует игнорировать, - надо быть совсем шизиком!
К его изумлению, слова старательно записали. Для неучей типа Аркадия пришлось прочесть лекцию об устройстве головного мозга, о центрах, о современных воззрениях на функции отделов мозга. Когда закончил объяснения – уже и сам не верил, что некогда методика работала. Коллеги расползлись по углам, стали бормотать, манипулировать ладонью, перекрывая поток сигналов от зрительного анализатора – все, как он рассказывал.
В комке появилось щекотание, как признак повышенной активности хронально-эмоционального поля. Щекотание нарастало, а потом вдруг Артем-обжора начал окутываться голубоватым свечением. Матвеич подошел к нему, из любопытства протянул руку. Чтобы коснуться плеча парня, ему пришлось приложить незначительное усилие, как будто воздушный шарик продавить. Ивлев, сидевший в дальнем углу, и только наблюдавший, сказал:
- Артем, я тебя почти не вижу. Просто темное пятно на твоем месте.
Все немедленно прекратили свои попытки, обернулись посмотреть. Трогали удачливого коллегу, отыскивая в темноте. Матвеич промолчал, что от него-то Артем не закрылся. Вдохновленный успехом коллеги, Аркадий тоже стал темным пятном, и тут Полина выдала морок.
Пока Ивлев хвалил Артема, она осунулась лицом, обозлилась - Матвеич словно увидел ведьму. Затем Полина окуталась багровым – немедля лицо и ладони Матвеича загорелись жаром, а в комке возникло знакомое подташнивание.
- Эй, Кирилл Игоревич, - тихонько привлек внимание завлаба врач.
- Что? – обернулся Ивлев, глянул и его проняло.
Завлаб шарахнулся из-за стола, на звук обернулись все. Вот когда можно понять человека – в экстремальной ситуации! Аркадий схватил стул, и замахнулся. Артем упал на пол, закрыв голову руками. Федор с Рафиком сиганули к выходу. А последний из сотрудников, с которым врач был почти не знаком, татарин Ахат Абдулович – застыл на месте, изумленно открыв рот:
- Вот это да! Полина, как тебе удалось?
Довольная эффектом ведьма еще несколько раз махнула руками, словно загребая сверху. Врач сообразил – медведя наморочила, и восхитился. Нет, деваха и впрямь заслуживает похвалы. На одной злости такое дело сотворила! Респект и полная уважуха, как шутливо пишут на врачебном форуме. Он подошел к багровому ореолу, легонечко положил руку на девичье плечо, и попросил:
- Полина, пожалей народ, - и тихонько шепнул вдогон, чтобы никто не услышал. - У нас столько сухих штанов не наберется!
Лесть сработала, девушка фыркнула и рассмеялась. Багровый ореол истаял мгновенно, значит, исчез и морок.
*
С трепетом ждал Николай приговора старшего кама. Руки Тегенюра поглаживали гладкую обечайку, постукивали костяшками пальцев по желтой полупрозрачной коже. Сомнение читалось на лице. Еще бы! Оценивался бубен-тунгур. Сделать его непросто, а пользоваться – еще сложнее.
Будущие камы вместе с братьями и дядьками корпели над ними. И только самый младший делал его самостоятельно – мужчин в семье не осталось. Чем может помочь мальчонке слабая женщина? Только советом. И страшился Николай, что допустил роковую ошибку, испортил бубен.
Так считали семьи потомственных шаманов, но Тегенюр видел – истово, по старинке обрабатывала кожу лося мать нежданного кама. О, она не просто выскоблила мездру, нет! Она выжевала весь лоскут, остатками зубов и слюной удалив жир. И дубила корой ивы, которую тщательно размолола в ступке.