*
Тегенюр следил за разбивкой лагеря. Пришлых оказалось много. На ритуальную сопку никто не полез, в пещеры тоже, но лагерь разбили перед проклятым местом – остатками скита. Это могло помешать, поскольку древние заклятия староверов никак не удавалось снять.
Костью поперек горла они торчали, вызывая прилив желчи у старшего кама рода, у Анатолия. Второй шаман, Эльчин, тоже негодовал на бессилие, однако самому Тегенюру ничто не мешало приближаться к могучим стенам.
Он, правда, не говорил о самовольных походах старшим. Но любопытство и желание проверить собственные силы несколько раз заставили пролезть в чащу осиновых стволов до первого, самого высокого сруба. И ничего. Хотя в контрольных полетах здания скита светились нестерпимо голубым, словно в них до сих пор жили сильномогучие камы.
От воспоминаний отвлек раскатистый выстрел. Ритуальная сопка Кызал-таг стояла в полукольце горы, и эхо каталось вокруг, возвращая любой звук через несколько мгновений. Ружье бухнуло второй раз, удвоив гул. Дробь сыпанула по деревьям, сбивая хвою и листья. Тегенюр недовольно потряс головой – пришлый убил мелкую пичугу, негодную в пищу!
Как можно? Они стреляли даже в землеройку! Такое поведение еще в первый день стерло у Тегенюра всякие сомнения в правильности действий предков. Недостойны общения с реликвией эти ничтожества. Их даже в жертву приносить нельзя, они лишь осквернят алтарь.
Младший кам рода ойротов осмотрел стан экспедиции, не высовываясь из тайги, и сделал вывод: «Завтра, судя по всему, большинство пришлых уйдет восвояси, останется человек семь-восемь, из основного состава. Тогда наступит время действовать. Ну, где старший кам, почему его до сих пор нет? А может, начать самому? Вот с этого стрелка?»
Явно нетрезвый русский мужчина проломился сквозь кусты, выстрелил в раскричавшуюся сойку. Поднял бесполезный трупик, повертел, отбросил в сторону. Опустился на колени, принялся пригоршнями пить из ручья. Тегенюр прислонил винтовку к дереву, осмотрелся и прислушался.
- Никого, - поправив на поясе нож, он неслышно скользнул вперёд.
*
Кончился второй день. Небо полностью обложило тучами, но дождя пока не было. Дик забился в свою палатку, что-то писал. Арнольд взял ружье, решил до темноты пробежаться вдоль ручья, присмотреться к потенциальной добыче.
Егор скептически хмыкнул – рабочие в дни обустройства лагеря стреляли по любой живности. Особенно в последний день, когда перепились вусмерть. Один упал в ручей и чуть не захлебнулся, хорошо, второй его вовремя заметил.
А потом вовсе такая канонада поднялась – они самодеятельный тир соорудили, выставили на поваленном стволе банки и бутылки, палили по очереди и залпами, пока все не изрешетили.
- Иди, иди, охотничек, - напутствовал Арнольда начальник экспедиции, добавляя на английском, - только пулей заряди, вдруг хищника встретишь?
Егор Васильевич понимал, что вряд ли хоть мышь или сойка согласится вернуться в такое шумное и опасное место, но намеренно старался запугать американцев хищниками. Чтобы те из стана ни ногой, а то отвечай за них, если что!
Никто никуда и не пошёл. Обе американки, Елена и Валентин засели в штабной палатке, дорабатывая карту. Что значит компьютер с качественной программой! Внесенные на координатную сетку фотографии превратились в условные обозначения. Довольные собой этнографы расхватали распечатки принтера и разошлись по своим палаткам.
Наутро учёные ринулись доделывать начатое, чтобы успеть до дождя. Мужчины сосредоточились на вырубке. Дик, не простивший пиле предательское поведение - завязла в жалкой осинке! - с радостью уступил её Арнольду. Тот в полчаса выкосил в тоненьком подросте поляну, куда стали сволакивать всю древесину.
- Поминальный костер соорудим, когда подсохнут, - пояснил Егор.
Внутри городьбы работать стало потруднее. То ли стены удерживали воду, то ли много родников собралось в одном месте, но обманчиво ровное место оказалось горным болотом. Оно обильно поросло высокими травяными кочками. Нога оскальзывалась, выворачивалась, когда плотный пучок травы прогибался, предательски уходя в сторону. Между кочками двигаться было ещё труднее. Вроде и не глубоко, но сапог увязал, стягивался с ноги.
Егор велел не суетиться, сначала расчистить подходы, а потом делать дренаж. Все построились клином, и наступление на заросли началось. Работа закипела, сквозь сырое тюканье и шелест укладываемых крон слышалось пыхтение работников. Спустя час Егор распрямился и скомандовал: