- Если честно, я чуть не описалась, - девушка громко засмеялась, но не услышала ответной реакции, встревожилась. - Дик? Нет, так не пойдёт! Едем ко мне.
Равнодушно переставляя ноги, парень плёлся за Гвен до лифта, тупо пялился в длинный ряд кнопок, дожидаясь, пока створки распахнутся на нужном этаже.
Гвендолин принесла почти полные стаканы с толстым дном:
- Надо выпить. У нас нервное перенапряжение, дистресс. Не упрямься...
Коричневая жидкость пахла смородиной, бергамотом и ещё какой-то неизвестной травой. Снова, уже который раз за сегодня, Дику вспомнилась сибирская экспедиция. Там ему не дали отказаться, и он впервые попробовал горячий напиток, с похожим запахом:
- Грог.
- Верно. Откуда знаешь? – Изумилась Гвен. - Мало кто его понимает…
Без косметики и растрепанная, уже не в платье, а в свободном легком свитере, она походила на паренька. Взобравшись на диван рядом с Диком и поджав ноги, девушка приняла естественную и непринуждённую позу, как это получается у кошек. Зажав стакан в ладонях, она понемногу отхлёбывала, ничуть не стесняясь звучного швырканья.
Дик сделал несколько глотков. Горячее питьё пощипывало горло, но привкус спиртного почти не воспринимался. Гвен рассказывала:
- ...напиток англичан. Они придумали глинтвейн, грог, камин, чтобы не простывать. Мне нравится чай или кофе с ликёром. Терпеть не могу виски!
- И мне противно, - неожиданно для себя признался Дик. – Я в детстве нечаянно выпил виски. Думал, кола, хватанул...
Гвен посочувствовала. Разговор становился всё живее. Стаканы опустели. Чтобы не скучать на диване, Дик отправился на кухню помогать девушке. Пока закипал чайник, они рассматривали обширную коллекцию разноцветных бутылок, полных, початых или полупустых.
- ...только не думай, что я пьяница. Я собираю это со школы, больше семи лет. И ни одна еще не кончилась! Надо добавлять по капле, создавая аромат. Как парфюм, неповторимый...
С полными стаканами они вернулись на диван. Дик сбросил туфли, тоже забрался с ногами. Под коленом обнаружилось нечто твердое. Вытаскивая пульт, он нечаянно нажал на кнопки.
Диктор взволнованным голосом сообщил об удачном освобождении заложников. Появились кадры входа в бар, фигура Дика со спущенными штанами и руками, поднятыми вверх.
Гвен выхватила пульт, отключила телевизор, когда на экране возникло лицо, неумело закрытое руками.
- Не обращай внимания, прошу тебя!
Дик встал, осторожно поставил стакан на столик, втиснул ноги в туфли. Он старательно прятал глаза, чтобы не наткнуться на взгляд девушки:
«Не надо меня жалеть! Не надо. Мужчина должен вызывать любые чувства, - твердил себе униженный телевидением парень, - но не жалость...»
В прихожей взгляд пришлось поднять, чтобы найти замок. Открыв его, Дик собрал всё мужество и посмотрел на Гвен.
- Прощай, мне пора. Извини...
Но девушка плакала! Пораженный, он запнулся. Девичьи руки обвились вокруг его шеи, она потянулась вверх, прильнула к губам Дика. Упругие полушария коснулись его груди. Влажный поцелуй длился так долго, что отрываться не захотелось. Пяткой захлопнув дверь, Дик подхватил Гвендолин на руки и унёс в комнату, на знакомый диван. Спрашивать, где спальня, было некогда - в нём бушевала страсть, никогда ранее не испытываемая...
*
Офицер по режиму представился, капитаном Корни, но попросил обращаться по имени:
- Джим, это удобнее. Захотите уточнить что-то, сообщить о странном поведении коллеги, тогда можно и полностью...
Собственно, из сотрудников никто и не собирался шутить, кроме одного. Но Гвен залепила такую пощечину Пахитосу, когда тот заржал при появлении Дика, что другие даже не улыбнулись. А теперь и Джим Корни очень серьёзно обсуждал последствия телевизионной славы.
- Для сотрудника АНБ подобная реклама нежелательна. А ты стал известен, пусть и ненадолго. В условиях соперничества, особенно военного и научного, знания существуют в двух формах – «у нас» и «у врагов». Чтобы победить, первую форму желательно довести до максимума, а вторую — наоборот.
Гвен уточнила:
- Мы не сами туда попали. Это – форсмажор.
- Да. Вас никто и не обвиняет, - согласился Джим, - но защищать наши знания - святая обязанность каждого сотрудника. Понятно, общие сведения не скроешь, и кто наш директор, сколько у него звёзд на погонах, почему он командует Центральной службой информации – известно всему миру...
Дик недоумевал, зачем капитан Корни читает лекцию? Инструкция о сохранении секретности и защите информации предусматривала некоторые ограничения гражданских свобод, верно. Но где и когда он мог их нарушить? Причем настолько, чтобы привлечь внимание режимников? Капитан ответил прямо: