- Грог сделаю.
Дик заворожено следил за струением оранжевых языков, гибкими веретёнцами рвущихся вверх. Увидеть бы саламандру, описанную Леонардо Винчи! Потрескивание сжираемых огнем веток, слабый гул накаленного воздуха, редкие искорки - сплетались с чуть дикарским, резким мотивом песни, с непонятной страстью исполняемой русскими:
- ...прощайте, писать не обещайте,
Но обещайте помнить, и не гасить костры!
До после восхождения, до будущей горы!
Егор плеснул в каждую кружку водки, Лена долила черного в таком свете чая.
- Абстинент! - Отказался Дик.
- Слушай, Ричард, - проникновенно начал Валентин, - я не понимаю вас, американцев...
- Я не употребляю спиртного, - пояснил приверженец здорового образа жизни.
Номер не прошёл - ему рассказали про экспедиционные обычаи, выдали лозунг «не пьем, а лечимся», пояснили разницу между мужчинами и женщинами, практически истребленную в его стране, и убедили. Дик поднес кружку к носу. Пахло спиртным, но не тошнотворно, как от виски, а остро, бодряще. Сквозь знакомый аромат бергамота легким диссонансом проступал смородиновый, на фоне густого, немного мятного, сладковатого запаха. Он сделал глоток.
Горячий напиток щипнул язык, разогрел слизистую рта, легко прокатился по пищеводу. Во рту осталось послевкусие, как после ингаляции, которые делала мама при простудах. На выдохе часть аромата остро прошлась по носоглотке, вызвав легкую слезу. Напиток показался приятным, волна из желудка разбежалось по всему телу. Излучение костра смешалось с внутренним теплом, вызывая приятные волны истомы. Дик прилег на землю.
- Э, нет, так не пойдет! Простынешь, - подставила стул Елена.
- Нет, что ты, не надо.
Дик начал было отказываться, как вдруг заметил, что стульев у костра предостаточно. И все принесла эта девушка, на которую он никогда не обращал внимания. Самая тихая и незаметная, Елена всегда держалась наособицу, выбирала отдаленные уголки на сборищах типа совещаний, редко и мало говорила, в отличие от громкоголосых американок.
Сейчас две подружки вышли на шум, немедленно заявили о себе, громко требуя перевести содержание песни. Переводчиком вызвался Егор. Валентин заметил внимание к себе, немедленно загордился, стал петь выспренно, будто плохой шансонье. Усмехнувшись и подумав - безнадежно, парень, я знаю, как прочны гомосексуальные пары - Дик снова присмотрелся к Елене:
- А ведь она красива! Почему я этого не замечал?
Он видел то же, что и раньше, но теперь сами собой суммировались детали, которые прежде оставались незамеченными. Короткая русая коса девушки, перехваченная декоративной резинкой. Правильное славянское лицо, ровные полукружия бровей, полные губы, улыбка, обнажавшая ровные зубы. Тонкая талия, бюст - выраженный, но не раскоровленный, как у силиконовых моделей. Круглые ягодицы, красивое бедро.
Соразмерность - вот что отличало эту девушку от прочих.
Елена перехватила взгляд Дика - большие глаза, опушённые густыми ресницами, искорками отразили пламя костра. Улыбнулась, показав ровные зубы. Дальше поглядывать в ее сторону показалось неудобно. Дик перевел глаза на скалу над скитом, заслонив свет ладонью. Темная масса горы выделялась на фоне неба. По мере привыкания глаз к мраку, очертания сруба проступали над подлеском. Вдруг на том уровне появились две светлых точки. Красных. Пропали, вспыхнули снова, рядом зажглись две зеленых.
- Что это?
Дик вскочил так стремительно, что стул отлетел назад. Вся компания уставилась по направлению руки. Опытные - Егор и Арнольд, - сдвинулись в сторону, заслонились от костра, всмотрелись. Сэнди последовала их примеру. Остальные бессмысленно пялились засвеченными глазами. Точки погасли, снова вспыхнули, переместились в сторону. Исчезли совсем.
- Волки? - Предположил Егор.
- Лиса, скорее, - возразил Арнольд, - но не рысь, и не медведь.
- Завтра пойдешь с Леной, возьмешь карабин. Проверь пещеры.
Арнольд возликовал, Лена обиженно фыркнула:
- Егор Васильевич, я ведь просила с ним в пару не ставить!
- Без капризов, - оборвал начальник.
Лена демонстративно повернулась, и ушла, пожелав всем спокойной ночи. На этом вечер и закончился. Затоптав и залив огонь, последним ушел Арнольд. Лежа в спальнике, он долго не мог, пытаясь разобраться в ощущениях:
«Тревожно мне. Но почему?»
*
Гонец Тегенюра ровным шагом подходил к последнему распадку. Еще полдня пути оставалось до маральего загона. Там он отыщет бригадира, попросит передать сообщение в правление колхоза. Пусть сегодня это называется по-другому: ЗАО. Акционерное общество. Власть и отношения сохранились прежними: номинальный глава – директор, а решает старший кам, как председатель профсоюза.