Глухарь здесь кормился. Полянка усыпана голубикой. Быстро вырезав топором квадратное углубление в земле и вычерпав кружкой грязную жижу, врач принялся за ягоду. Наевшись всласть, пару пригоршней набрал в кепку.
Вода осветлилась, стало видно, как снизу бьют маленькие ключи. Он зачерпнул, в стороне ополоснул кружку от грязи, с удовольствием выпил холодную, до зубной ломоты, воду. Потихонечку, чтобы не мутить, начерпал в бачок.
Рядом нашелся бугорок с малинником, усыпанным засохшей ягодой. Темные комочки ягод не раскисли и держались прочно. Горлов их тоже нащипал в кепку, затем углядел на валуне зеленые перышки дикого лука, срезал, пожевал жесткие травинки – горько! Прихватил с собой.
Когда он вернулся, уже смеркалось. Пасмурное небо крало у дня не меньше часа светлого времени, что следовало учесть на будущее. Одежда пропиталась сыростью и от костра стала заметно исходить паром. Китайская голубая ветровка высохла первой и отправилась ждать ночлега под брезент. Брюки утратили стрелки и растянулись пузырями на коленях:
- В городе придется выбросить…
Толстая фланель ковбойки сохла на теле спереди, а на спине и плечах так и оставалась сырой. Врач снял рубаху, попробовал высушить. Не удалось. Редкий на высокогорье комар доставил заботу отмахиваться от него. Пришлось одеться, накинуть на голову и плечи брезент.
Время текло, одежда сохла, тепло копилось в теле, пока не пробилось капельками пота на лбу. Горлов сгреб часть углей на место будущего ночлега, прижал между двумя бревнышками. Нодью сооружать не стал, не зима:
- Земля прогреется, и хватит!
Он потыкал заостренной веточкой в глухарятину. Нарубил лапника для будущего ложа, опять проверил мясо:
- Жесткое, - и задумался, как быть.
Есть хотелось неимоверно. Ягоды только растравили аппетит. Но ждать стало невмоготу.
- Если пожарить?
Врач снял котелок, слил бульон в помятые кружки, мясо наколол на длинные прутья, пристроил к огню. Сгреб почти сгоревшие головни в костер, застелил прогретое место лапником, накрыл сложенным вдвое брезентом. Уселся, подставил теплу разутые, наконец, ступни. Выпил две кружки жирного, но невкусного бульона. Чуть полегчало.
После этого хватило сил просушить носки, и очень осторожно, чтоб не испортить - ботинки. Проверив веточкой готовность мяса, Горлов сгрыз поджаренный глухариный окорок, запил остатками бульона. Второй окорок вместе с сумкой, глухарем и продуктами примостил под голову. Спрятал подсохшие обутки и носки между слоями брезента. Обнял ружье, запахнулся с головой:
- Сил нет, как башка гудит… не сдохнуть бы…
Сон рухнул на врача, избавив от мыслей и боли.
*
Генерал Казаков смотрел, как московский эксперт изучал докладные записки, делая пометки на полях. Этот невысокий лысоватый очкарик был в звании подполковника, и занимал должность замначальника отдела спецопераций. Больше никаких сведений о нем получить не удалось. По первому впечатлению Кирилл Игоревич Ивлев выглядел кандидатом, доктором наук. Гостя следовало опасаться. Или приручить.
- Коньячку примем? От простуды?
- Нет, спасибо. Я, вообще, стараюсь не принимать спиртного без нужды. Ослабляет умственные способности, знаете ли... А вот на заседаниях уфологов или сенсетивов у вас был кто-нибудь? Рапорточек бы посмотреть...
- Нет пока. А вот отчеты их имеем. Тогда, кофе? Они ежемесячный бюллетень издают – посмотрите?
- Обязательно, - кивнул эксперт, - а чаю можно?
Пока Казаков заказывал кипяток и заваривал ароматные травки собственного сбора в литровом чайнике, Ивлев закончил с бумагами. Откинувшись на спинку стула, осмотрел кабинет, демонстративно крутя головой. Генерал снял свернутое вчетверо полотенце с горячего фаянса, плеснул желтую жидкость в чашку, снял крышку и слил чай в чайник. По кабинету поплыл сладковатый аромат.
- Ух, ты, специальный сбор, с душицей и земляничным листом?
«Разбирается в травах. Учуял и распознал душицу, травку чисто сибирскую, - отметил генерал. - И сахаром портить вкус не стал»!
- А что же без сладкого? Ну, конфеты возьмите. Угощайтесь!
- Не люблю. А скажите, мне на их сборище попасть можно?
- Майор позаботится. Уфологи по квартирам собирушники проводят, а эти – семинары устраивают. Недавно иванисты съезд проводили, там много сенсетивов было. Кстати, почему они себя стали так навеличивать, а не паранорамами, вы не знаете?
Эксперт усмехнулся:
- Для важности. Девяносто процентов – больные, девять – шарлатаны, а один – истинные специалисты. Так вот больным и шарлатанам важна облатка попышнее, чтобы окружающим свою значимость подчеркнуть. Скажи сверхчувственное восприятие - и к тебе никто не пойдет, а - экстрасенс или сенсетив?