Еще глубже перетирались воспоминания о застольях (как не помечтать о жизни сытой и беспечной!), в них подмешивалась грусть о семейной неудаче (скучно жить в одиночку). Множество мыслей и мыслишек крутились в общем комке, как белье в стиральной машине, вдруг выворачиваясь наружу какой-то одной.
Ручей выскочил на открытое место. В мутной от мороси перспективе, плотным комком ваты стоял туман, как привязанный:
- Странно висит. Да мало ли в тайге странностей?
Это да. Тайга - сложный организм. И человек так мало в нём понимает, что лучше не изображать из себя царя природы. Самое разумное - приспосабливаться к законам таёжного сообщества. У его обитателей своих забот предостаточно, чтобы тратить время на стычки с человеком, так? Так. Значит, не мешай зверью, и оно тебя не тронет.
Особенно, если с ружьём пришёл. Не пали во всё подряд. Пуля - не панацея от бед. Без оружия - тем более на рожон не лезь.
Исходя из собственных представлений о силе и слабости, Горлов медведям дорогу уступал всегда. Но зато волков почти не боялся - шугал криком или выстрелами. Единожды врезал палкой по морде наглой росомахе, поволокшей рыбу вместе с мешком. Было раз, отнял зайца у рыси. Что кошка, что росомаха – звери хищные, опасные, и не случись в те разы острой нужды в пище, связываться с ними не стал бы. Но выбора не было – он и рискнул.
Тут ведь какой принцип действует? Рациональность. Сытый, здоровый зверь без нужны на человека не нападёт. Конечно, горожанину любой хищник страшным кажется. Только Горлов-то вырос в семье охотника, и знал, зверь - существо осторожное. Которого человек хоть раз напугал, тот людей за серьёзных противников держит.
А тем, кто человека раньше не встречал - ты должен внушить, что сильнее. До единоборства, без пальбы в его сторону. Верить надо, что нож острее и длиннее клыков и когтей. Что пуля - быстрее атакующего прыжка. Что укусы на тебе заживут, а клинок или пуля заведомо убьёт зверя. Александр Матвеевич в это верил. Звери - тоже.
Рысь и росомаха его и с палкой признали за серьёзного соперника. Оттого и отступили, даже будучи заведомо обиженными. Отец потом поругал, конечно, но высказал дельную мысль:
- Они в тебе уверенность засекли, потому и струсили. А которые люди сами труса празднуют, хоть с ружьём, хоть с пушкой – тем зверь не поверит, нападёт.
Так что с хищником крупным и средним врач встречался и умел миром расходиться. Вот снежных йети, или нечисть, типа леших с водяными, судьба ему пока не подсовывала. Хотя в непознанное и даже в принципиально непознаваемое Горлову верилось однозначно. Но, в отличие от многих, он не боялся ни барабашек, ни привидений. Что они, из другого теста сделаны? Такие же существа, как он сам. Конечно, на рожон лезть не стоит, но и пугаться – тоже.
Хорошо бы талисман-оберег иметь. Была даже задумка сделать себе «самопальный». Жаль, вчера в темноте смахнул в ручей тот симпатичный камешек-глазок. Отполировать бы, просверлить и носить на шее. На всякий случай. Разные бывают случаи-то…
Вспомнилось, как месяца три назад пришел Горлов к бывшей жене забрать почту, что накопилась. Анастасия потащила в комнату, где порыкивал и светился зелеными глазами игрушечный тигр. Совершенно без батареек, чем и напугал ее до полусмерти. В руках Александра Матвеевича игрушка замолкла. Положил на место – начала светиться.
Заинтересовался он феноменом, стал проверять, как ведёт себя бытовая электроника, если сунуть её к тигру. Выяснилось, что в том именно месте пел Ванечкин музыкальный горшок и китайский игрушечный телефон, засветилась спиралька электрического пробника.
И всё, чудо испарилось. Виновата была чистейшей воды физика, без чертовщины и пришельцев. Скрестилось несколько электромагнитных потоков, вот и разгадка! Он, в бытность ординатором нефрологического онкоотделения, подобные штуки проделывал для облучения опухолей. С рентгеновскими лучами.
В тот раз, глядя на сиротливое детское креслице, Горлов едва не предложил Анастасии вернуть прошлое. Хорошо, что пришел её ухажер.
«Ах, Настя, дура ты, дура набитая! Да и сам хорош, - одернул себя врач, - не смог уговорить на второго...»
Мысли о смерти сына сплелись с картиной смерти пилотов, потускнели, ушли в глубину. Под ногами чавкал путь к цивилизации...
*
Винтовка в руках ойрота выглядела внушительным аргументом. Лена ойкнула, выбежала наружу. Арнольд приготовился прыгнуть, вырвать оружие. Но начальник экспедиции виды видывал и поступил мудрее:
- Э, нет, Анатолий, разговор не окончен, - тормознул он ойрота, доставая еще одну бутылку. – Давай думать, как миром разойтись. Что это мы, на одной земле, да договориться не сумеем? Валентин, достань баночку, открой…