Два года назад на другой стороне хребта, где была только одна обрушенная пещера, военные огородили большой участок и объявили запретной зоной. Быстро построили что-то под землей, но не ракетную шахту, уж в таких делах ойроты разбирались. Большой вертолет два раза в месяц привозил смену, человек двадцать.
Военные не станут просто так маскироваться под гражданских людей. Если секретничают, значит, посторонним по округе шастать не позволят. И Анатолий посчитал соседство выгодным. Сейчас стало очевидно – ошибся. Даже в обморочном сне он понимал это и мучился раскаянием.
Время шло. Две согбенные фигуры у стены, на коленях, в позе, похожей на земной поклон правоверного муслима, не шевелились. Минут через двадцать, когда пепел стал покрывать уголья, они разогнулись, легко вскочили на ноги, осмотрелись, настороженно крутя головами.
Жуть охватила бы стороннего наблюдателя, увидь он момент, когда коричневой шерстью вдруг покрылись их тела, крупные клыки блеснули в хищных пастях, и кривые когти увенчали уже не руки, могучие лапы. Два крупных зверя обнюхали беспамятного старика. Легким прыжком перемахнули остатки костра, спрыгнули вниз, исчезли в темном дождливом пространстве.
Чудища отправились убивать чужаков.
*
- А у нас гость! – Арнольд подтолкнул нелепую фигуру в брезентовом балахоне вперед.
Врач сбросил брезент, жестким коробом опавший на пол. За плечами у него горбом висела сетка с имуществом, сбоку болтался плоский бачок бежевого цвета с инвентарным номером. Через плечо висела аккуратно собранная в моток толстая веревка, в руке зажата обшарпанная двустволка. Если кто попробовал бы дать словесный портрет этого мужчины, то затруднился бы, наверняка. Никаких особых примет – обычный, очень обычный человек.
Среднего роста, крепкий. Нормальное славянское лицо, лет тридцать с небольшим. Щетина, следы от большого синяка почти посередине лба, немного выше переносицы. Коротко стриженные волосы слиплись под кепкой. Цвет глаз не разглядишь, вроде светлые. Грязная голубая ветровка с наполовину расстегнутой молнией. Теплая рубаха в крупную клетку, тоже грязная. Грязные до колен брюки, грязные и мокрые ботинки.
В свете керосинового фонаря врач выглядел непрезентабельно. Но стеснения на его лице не было. Он успел осмотреть помещение, а потом начал вглядываться в присутствующих. И улыбнулся, обнажив прекрасные зубы:
- Добрый вечер, хозяева. Александр Матвеевич Горлов, врач.
Валентин протянул руку, представился, отметив для себя, что смотанная веревка закреплена не вульгарным узлом, а ровной маркой* - врач имел понятие об альпинизме или горном туризме, не иначе. Подошли остальные:
- Ричард Бронсон, найс митн ю. Меня зовут Лена. Егор Васильевич, начальник экспедиции. Как вас сюда занесло?
Каждый пожал ему руку. Последнего человека, сидящего у стены, закрытого с головой темным одеянием, никто представлять не стал. Горлов это заметил, но не не стал проявлять инициативу и спрашивать, а лежачему ответил вопросом:
- Егор Васильевич, куда вещички положить?
Приставив ружье к стене, освободил плечи от лямок, выпростал из сетки медицинскую укладку, свернул брезент. Всё это проделал деловито, без суеты, по-свойски. Потом обернулся, ещё раз обстоятельно осмотрел всё помещение, освещаемое двумя керосиновыми фонарями.
«А почему ими?» - про себя удивился врач. Входя, он заметил на крыльце генератор и провод, идущий сюда через большое помещение, там же у двери - светильник на треноге. Здесь тоже висели светильники, но не горели.
С чего бы экспедиционники предпочитали полумрак? Горлов ощутил тревогу, неясную, выросшую из непоняток.
Кто сидит, накрытый с головой?
Почему здесь полумрак?
Помещение, в которое отконвоировал Арнольд, самый рослый из парней, больше всего походило на сарай или церковь из старого фильма «Вий». Высокие бревенчатые стены, теряющийся в тусклом свете потолок или крыша, грубый деревянный пол, и несколько громадных сундуков шириной с метр и длиной метра в два.
В центре этой длинной и узкой комнаты два таких сундука стояли от стены до стены, почти перегораживая ее. На стене – метра два от пола - в ряд висели унылые, тусклые деревянные иконы, без окладов. Очень старые или подделки.
«Странное место и странные люди, - решил Горлов, исподволь поглядывая на обитателей этого места, - а ведь у вас здесь не всё ладно».
То ли беспокойные глаза, то ли суетливость выдавала состояние хозяев, Матвеич не понимал, но воспринимал. А себе доверять он научился давно. В тайге консультироваться не с кем, кроме как с шестым, или каким там, чувством.