Глава первая
Легкомоторный самолёт приближался к скалистому отрогу Западного Саяна.
- Триста двенадцатый вызывает Нижний Шергеш. Диспетчер, ответь триста двенадцатому, ответь... Потерял связь у перевала в квадрате... – первый пилот, балагур, сквернослов и очень темпераментный человек, повторял эти слова безостановочно, перемежая присказкой, - твою ж радиомать!
Второй пилот, совсем молодой парень, заметил:
- Что за ерунда? Как здесь летим, связь пропадает. Надо маршрут менять, Алексеич…
- Ага, сто раз! Вернемся, радисту по репе настучу, лично… Тебе не доверю, ты будущего тестя пожалеешь, а я с него потом еще и мировую поллитру стребую. Сразу два удовольствия, - единым духом командир выдал собственную версию потери связи, посвятил напарника в планы на будущее и распорядился, - Да не сиди немтырём, Мишка, кличь диспетчера-то!
- Юрий Алексеич, что случилось? - сунулся в кабину врач, лет тридцати крепкий мужчина.
Второй пилот пояснил:
- Связь потеряли.
Первый пилот сначала отшил пассажира:
- Матвеич, иди ты! - потом успокоил, - Как потеряли, так и найдем! Не, если ты хочешь оказать нам медицинскую помощь, это другое! Налей спиртику по сотке. Своего, медицинского, для промывки кишечной аппаратуры… А то наш, технический, давно кончился!
Пассажир попятился, усаживаясь на прежнее место. За десять лет работы в Сибири он привык к санавиации, как городской врач - к машинам «Скорой помощи». Связь над глухой тайгой, особенно в горах, частенько пропадала и всегда восстанавливалась, а до места посадки ещё лететь и лететь. Но поток непечатных выражений пилота заставил врача укоризненно покачать головой:
- Ох, Алексеич, и ловок ты языком чесать… Что это?!
Двигатель заглох, матюги усилились. Так прошло несколько тягостных минут. Самолет падал, не перебравшись через хребет. Облачность приняла крылатую машину, скрыла в молочной белизне. Потом туманная муть закончилась, открыв тусклую перспективу с далекой полоской тайги. Гул мотора уже выветрился из ушей, и посвист воздушных струй казался громче.
- Блин, моторист, сука! Хотел же я сначала пробный вылет сделать! Всё ты, Матвеич, скорее, баба разродиться не может! Бля, Мишка, винт зафлюгируй! Площадку ищи! До тайги не дотянем, ветер встречный, - распорядился первый пилот, безуспешно пробуя запустить двигатель. - Ну всё у нас не слава богу, всё через жо…
Заглушая слова командира, второй пилот воскликнул:
- Слева! Если взять на себя, то шлёпнемся, но шанс есть. А?
- Там всмятку, Мишка, - матом возразил первый, - там голимый курумник! Почему не флюгер? Как давления нет? Бля! Все люди, как люди, а мы, как х… на блюде, – и горестно взвыл. – Ну что бы в лощине, над рекой, как в тот раз! Или до опушки хватит? Пристегнись, Матвеич! Бля, моториста убью, потом хоть на нары!
Страх, гнев на судьбу и надежда звучали в энергичных глагольных формах, а под крылом мелькали осыпи, те самые курумники.
Врач сгорбился. Он молчал, в смертной тоске глядя в мутный пластик иллюминатора. Опыт вынужденной посадки на галечник Шергеша навсегда впечатался в память. Тогда обошлось синяками, а сейчас внизу громоздились глыбы. На фоне жутких воспоминаний о виденных авариях метались мысли. Нелепые и жалкие: счет за телефон не оплатил; кому достанется его квартира; машину так и не купил; хорошо, что щенка не взял - выть по хозяину не будет…
Пилот чуть довернул, взял штурвал на себя. Наступила невесомость, самолет накренился, под ложечкой противно заныло. Врач обхватил голову руками, как видел в американских фильмах, напряг мышцы, сжался комочком. Последний выкрик пилотов совпал с его чувствами:
- Ё-о-о-б…
Удар.
Крик прервался. Ремень врезался в живот врача, удержал. Тело сложилось вдвое. Руки соскользнули с макушки.
Скрежет.
Ремень рванул назад. Тело впечаталось спиной в борт. Инерция выбила воздух из груди.
Ослепительная вспышка затопила мир…
*
Дик доказывал свою правоту:
- Это церковь или колокольня, факт! Нетипично для староверов, так? Значит, есть смысл проверить! Если найдем интересное, незачем тратить время на пустяки. Покажем находки, снова дадут деньги. Вторую экспедицию начнем раньше, тогда и обследуем окрестности. А если не найдем ничего внутри, то продолжим снаружи…
- Ты, Шлиман! Авантюрист и разрушитель! Такие только вред наносят, - протестовали буквоедки Сэнди и Венди.
Эти две женщины средних лет и среднего вида постоянно держались вместе. Если бы не разный цвет коротких причёсок, то их можно было принять за сестёр. Сэнди, брюнетка, отличалась лишь более широкими бровями и наличием густых ресниц. Хотя, она могла их и обрабатывать тушью, потому что её тонкие губы всегда были подкрашены помадой вампирской яркости. Венди, шатенка, выглядела тусклее, потому что косметикой пренебрегала. Фигуры у подруг, скорее всего, изначально не соответствовали модельному канону, но талии ещё ловились даже случайным взглядом. В целом, американские дамы выглядели, как иллюстрация к женскому персонажу картины "Последний шанс".