Горлов тем временем закончил шумную работу, утёр пот. Оглядел зал, особенно тёмные углы – они навевали тревогу. Криво усмехнулся над страхом, попытался насмешливо убедить себя, мол, человек дневное животное, потому и боится темноты. Самоирония, вроде бы, помогла.
Уже без трепета он прошёл в туалетный закуток, прислонил карабин к ларю, справил малую нужду. Снова осмотрелся, вернулся в алтарный придел. За ноги вытащил тела ойрота и десантника в большой зал, пристроил к общему ряду покойников. Пересчитал всех: Егор, Валентин, Арнольд, Сэнди, Иженерович и два молодых ойрота.
- Семеро, - вздохнул горько над трупами, плодами дикой, необъяснимой междоусобицы цивилизованных людей. - Да, дела…
Печальные мысли держались недолго, их опять вытеснил страх перед очередным нападением. Матвеич велел Лене объяснить американцу, что надо бы посетить в туалет, пока спокойно. Тот кивнул, попытался встать, оперся на повреждённую руку, застонал. Врач помог парню подняться, дал рулон туалетной бумаги, показал укромное местечко. Облегчившись, Дик забился в угол, обхватил колени руками, опустил голову, затих.
Когда Лена ненадолго исчезла и затем вернулась в алтарный придел, Матвеич решил перебазироваться. Он переставил лампу в зал, чтобы та скрывалась от него за ларем, но освещала вход. Принёс лавку, положил перед собой карабин и топор, примерился, как сподручнее вскакивать. Сел удобнее, оперся на стену. Вскоре Лена тенью перебралась к нему:
- Можно рядом? Я боюсь одна.
- Слева, - предложил девушке Горлов.
Та села, прижалась к плечу. Чуть позже - отодвинулась, свернулась клубочком, положив голову на его бедро.
Дождь шумел по крыше. В малой комнате вздыхал Дик, постанывала Венди. Ночь продолжалась.
*
Матвеич открыл глаза. Лена лежала, свернувшись, словно кошка, спиной прижимаясь к его бедру. Карабин мирно грелся под правой рукой, рядом с топором. Через бойницы проникал свет, и было хорошо видно, что баррикада не пострадала. Врач поднялся, сделал несколько осторожных шагов, глянул в алтарный придел. Венди и Дик спали.
Дойдя до ларей, Матвеич постоял, метко попадая в центр отверстия. Застегивая ширинку, спохватился, оглянулся – Лена ещё спала. Облегчённо вздохнув, он рассмотрел тела павших в ночных схватках. И поёжился. Такого ему не довелось видывать даже на местах массовых дорожных аварий. Фильм ужасов, только вместо кетчупа - настоящая бурая кровь!
Пройдя мимо них, Матвеич разобрал баррикаду из ларей, стараясь не слишком греметь. Сквозь щель между плахами вершинка сопки за ручьём казалась нерезкой черно-белой фотографией. Отчетливая видимость кончалась метрах в ста, потому что погода не изменилась - непрестанно, отвесными струями, на траву падал дождь. Он мирно шумел, стучал по крыльцу. Вырубка открывала вид на забор и проём, где в незапамятные времена стояли ворота. Напротив скита мирно стояла большая палатка.
Вчера врач Горлов торопился добраться к ней, предвкушал, как обогреется, поест вкусной пищи, попьёт чайку, обсохнет и выспится. А попал в центр «разборки», круче бандитских во времена развала Союза. Хотя, если не придираться - всё ожидаемое сбылось. Поел, обсох, поспал.
- Плюс, трупы, числом семь, - усмехнулся он.
Решив не убирать плахи из дверного проёма, он снова придавил их ларём. Всяко может быть – вдруг ойроты рванут в скит добивать оставшихся? Плахи посыплются, загремят, и он, доктор Горлов, успеет обернуться на шум, пару раз выстрелить, а потом и топором махнуть.
- Хорошо бы Дика привлечь к обороне. Один я, всё-таки, не воин.
С таким намерением Матвеич вернулся в алтарный придел. Дик и Венди все еще лежали неподвижно. Врач с надеждой окликнул:
- Эй, сони? Гуд монинг! Стенд ап!
Лена подошла сзади, поздоровалась, Дик со стоном повернулся на бок, поднял голову. С души врача отлегло. Он повернулся к девушке:
- Как ты? Нормально, ну и хорошо. Извини, но на горшок придётся ходить в очередь. Сейчас – ты.
Лена смущенно улыбнулась. Даже растрепанная и в брызгах засохшей крови на лице, она выглядела поразительно красивой. Матвеич вздохнул, зная, каким плакатным кулаком-мироедом выглядит в бороде. В отличие от едва щетинистого Дика, который сел, придерживая больную руку.
- Вот кому оксфордский стиль идёт, - вслух признал врач, наблюдая за американцем.
Тот расческой продрал густые локоны, ниспадавшие до плеч. Сунулся в рюкзак, вынул упаковку гигиенических салфеток, обтёр лицо. Лена вернулась, что-то сказала на английском. Дик ответил, и оба шагнули к Венди, которая все еще лежала молча, лицом вниз.