Ричард, в отличие он них, выглядел молодым красавцем. Высок, широкоплеч, с гордой постановкой головы. Шевелюра запросто могла рекламировать любой шампунь. Каштановые локоны, слегка волнистые, в распущенном виде спускались до плеч. Собранные в пучок, чтобы не мешать, они ничем не походили на жидкий хвостик киноактера Сигала. Напротив, их объём вызвал бы зависть у любой записной красивицы. Если же добавить чувственный рот, брутальную англосаксонскую лошадиность лица и карие глаза под мефистофельскими бровями - получалась убойная смесь. Дик выглядел актёром-любовником, никак не учёным.
Арнольд, Валентин, Елена и Егор Васильевич слушали перепалку американцев, не вмешиваясь. Егор, как формальный руководитель экспедиции, предупредил ребят заранее – раз деньги дали американцы, то понятно, кто заказывает музыку.
Эта троица заранее оговорила для себя полную свободу действий. Лишь российская часть группы работать будет по стандартной схеме. Ежели америкосы полезут вне плана, препятствий им чинить никто не станет. Но и помогать – тоже. Пусть гуляют сами по себе, как киплинговские кошки.
Экспедиция затеяна всерьёз и надолго, хотя и без точных сроков. Вертолет прилетит перед заморозками, примерно через месяц – полтора. Два археолога и один историк из П-ого университета намеревались с помощью сибирских коллег основательно порыться в развалинах скита, а также в окрестностях. Так и сказали: пока не удовлетворят любопытство полностью. В этом сезоне – до упора, а в следующем, если захочется.
Скит лежал метрах в пятидесяти выше по склону горы. Срубленный невесть когда из толстенных бревен, он еще сохранял формы и производил сильное впечатление. Могучие стены, полукольцом окружающие внутренние строения, уцелели. Только ворота свалились и проросли густым подлеском.
Внутрь заглянуть невозможно, так плотно стояли деревца и кустарник, но поверх них просматривались конек крыши, несколько верхних венцов сруба и многогранное навершие. Точнее, небольшой куполок - он выступал предметом ожесточенного спора.
- Если вы не согласны, то я один проберусь и начну осмотр, - подытожил Дик, отмахнувшись от оппоненток: - Дел–то, дорожку прорубить. Ребята, кто поможет? Арни, пойдем сейчас!
Его напор заразителен настолько, что Арнольд, высокий и сильный парень, встал. Егор Васильевич поправил накомарник, остановил энтузиаста:
- Не дури, - и уже на английском, для всех, объявил: - завтра начинаем расчистку подходов к воротам. Арнольд и Сэнди – съемка снаружи, разбиваете участок. Венди – планы площадки и обед...
Американки синхронно возроптали:
- Не надо нас разлучать!
И получили укорот:
- Вы тайги не знаете, а наши – да. Так безопасней. Мы с Диком занимаемся вырубкой. Валентин с Еленой наверх, с горы фотографируете и делаете зарисовку. После обеда обсуждение и составление плана работы. Сегодня к скиту не ходить! И вообще, по одному за пределы лагеря не выходить. Пока не обживемся, не распугаем живность, особенно крупную, рисковать не стоит…
Просьбу Арнольда поменять его с Валентином начальник экспедиции отклонил. Парень нахмурился, внезапно сорвал с плеча ружьё. Бахнул выстрел, долгим эхом раскатываясь по окрестностям.
*
- Зачем и в кого? – Егор рассерженно выговорил Арнольду, опомнившись от выстрела, хлестнувшего дробью по кустарнику.
- Живность распугиваю. Сам же сказал. Пусть боятся, - без улыбки ответил бывший десантник.
- Ну и дурак, зазря палишь, - проворчал начальник, отправляясь в штабную палатку.
Следом за ним разбрелись по палаткам и остальные. Стемнело. Арнольд с Валентином надели куртки, выбрались на ветерок, под навес, рядом с негромко постукивающим генератором. Комары пытались пробиться к лицам, но репеллент отвращал кровососов, так что курили спокойно, вспоминая студенческие экспедиции. Скоро к ним присоединился Дик, отчего ребята вынуждены были перейти на английский. Послушав их, американец вздохнул:
- Как я вам завидую! Парни, у нас в стране совсем нет истории. Вы даже не представляете, каково это, знать, что за твоей спиной всего пять, от силы семь поколений предков. И мы ездим по миру, изучаем чужую историю, копаемся в чужих домах, сравниваем чужие религии, – он показал пальцем за спину, - пытаемся найти и понять чужую духовность. Вот ваши старообрядцы, скажем. Я был на Цайдаме в Тибете, в Уругвае, в Ла–Питанге, у семейских в Забайкалье – это же удивительные люди! Причем все без исключения, и бедные, и богатые! Я почему выбрал русских староверов? Они самые ортодоксальные, дальше некуда! Я ведь агностик, мать – католичка, а биологический отец примкнул к баптистам. Вроде бы, тоже христианин, да? Но какая разница с протестантами, лютеранами! Хорошо, что мир сейчас лояльнее к оттенкам чужой веры. А раньше? Помните ночь длинных ножей и гугенотов…