- Палатку сперва, обормот!
Парень понял, без понуканий поставил палатку, куда Горлов загнал Лену:
- Не стой на дожде! Разденься и ляг в спальник! Да, скажи ему, чтобы взял из ведра воду на еду и чай – она уже отстоялась. Закипит, пену снимет пусть...
Передав указание Дику, девушка протиснулась мимо центральной стойки. Сесть не решилась, оперлась на костяшки пальцев, как шимпанзе, стала искать удобное положение, которое не находилось. Боль в копчике разрасталась. Ушибленный бок тоже добавлял свое. Она стиснула зубы, опустилась на четвереньки и стянула сапоги, тихонько воя: «Мамочка моя, что же так больно… Хорошо, что Саша не слышит...»
- Уже поставил воду? Молодец, Дик! Теперь можешь переодеваться, - смилостивился Горлов и вслед за американцем сунулся в палатку:
- Лена! Ты чего ждешь? А ты, давай скидывай с себя всё, быстро! Завернись в спальник. Потом позовешь, посмотрю ушиб…
Матвеич вылез из палатки, забрав второй спальный мешок. Дик вынул сухую одежду, тоже выбрался наружу. Лена, которую трясло крупной дрожью, принялась расстегивать промокшую рубашку. Пальцы задубели, плохо слушались, мокрые брюки липли к ногам, да еще эта пронзающая боль!
Она сдерживала стон, стаскивая штанины – шевелиться было невыносимо. Оставила на себе плавки и лифчик, потому, что майка, свитер и куртка промокли до подмышек, несмотря на плащ, прикрывавший от дождя. Только сейчас Лена поняла, какой бурный поток мчал их.
- Саша, я готова.
Тот влез, держа в руках скрученный мешок. Оставив у порога плащ, прополз на коленках до сжавшейся в клубочек девушки, и отбросил верх спальника. Быстрым взглядом оценив ушибленный бок, заставил распрямиться:
- На, погрейся! – и раскатал принесенный с собой спальник, оказавшийся неожиданно теплым, местами даже горячим. - Оттаешь, горячего поешь, тогда осмотрю. Синяк будет, это точно вижу, а остальное пока проверять бесполезно, у нас у всех холодовая анестезия.
Но такая мука отражалась на лице Лены, что врач испугался:
- Ты что?
- Нет, всё в порядке, просто замёрзла, - соврала она, едва сдерживая стоны.
*
Дик стоял у костра, загораживая себя от жгучего тепла мокрыми штанами, которые исходили паром, просыхая. Сухая одежда на теле, прикрытая от мороси плащом, вернула ему хорошее настроение. Если бы не кашель, начавшийся недавно! Сырые ботинки – мелочь, не заслуживающая внимания.
Он отдыхал, успокаивался после бушующего потока и огромных скал, так часто мелькавших впритирку к плечам. Кастрюля начинала бурлить, пора заваривать суп. Пакет с концентратом Дик опорожнил в центр воронки, раскрутив её длинной ложкой.
Вот так же крутилась вода у второй скалы, где их ударило кормой, аж щепки полетели! Стоя спиной к движению, Дик не видел, куда мчит жалкий плот, поэтому сначала и не боялся. Но после столкновения понял, как близка гибель, и старался не перепутать команды, которые кричал Алекс. А водопад, когда их едва не утопила громадная струя воды, напугал до невозможности.
Дома, в спокойной обстановке, Дик любил посмотреть географический канал, где показывались захватывающей красоты фильмы о путешествиях и спусках по горным рекам. Но там были надувные плоты, головы гребцов закрывали прочные пластиковые каски, и всегда светило ласковое солнце! Такого примитивизма в оснащении, как сейчас, такой промозглой в своем однообразии, всепроникающей сырости, никогда не показывали!
Понятно, почему русские страшат весь мир – они же ничего не боятся. И то, после такого спуска по бушующий воде американский экстрим покажется детской забавой. Будет что рассказать друзьям, когда вернется...
Он вдруг сообразил, что находится посреди незнакомого, дикого леса, совсем не похожего на ухоженные боры и рощи Северной Америки. Вспомнились недавние, - неужели, правда? - события, но без трагизма, обыденно, как давно отгремевшие битвы вспоминаются ветерану.
Дик подивился себе. Недавняя ночь была заполнена бесконечным кошмаром: сценами убийства, их простотой и легкостью. Как непохожа реальная смерть на фильмы ужасов, где жертвы надсадно визжат, дожидаясь своей очереди. Егор, затем Арни и этот Алекс - убивали людей просто, словно выполняли неприятную будничную работу. И умерли так же просто. Все, кроме Алекса.
Этот странный Алекс... Со стороны казался мирным и покладистым. А оказался жестким и безжалостным. Как равнодушно отстриг обломок кости на пальце Арни! Или вправил вывих плеча ему, Дику! Спокойно, несуетливо и непреклонно, один в один - трактор, идущий медленно, но безостановочно.