- Унд ду вайс дойч?
Ошарашенный Дик распознал немецкий в сибирском исполнении, но лишь покачал головой.
- Значит, зер шлехт, - подытожил врач. - Ну, и чем ты лучше меня, если не говоришь на немецком? А китайский, чайниз? Может, португезе?
Американец сник. Наверное, подумал, что Горлов владеет этими языками. Врач решил успокоить его:
- Энд ай донт спик на всех этих языках. Кроме немецкого. Его я со школы помню, а вот хренов интернет требует английского. Так я читать еще насобачился с пятого на десятое, а говорить – нет, не с кем. Понял? А понял, так давай чай пить. Ту дринк ти, верно? Уже пил? Тогда ищи дрова, и побольше. Мы здесь ночуем. Ту слип до тумороу.
Дик утащился в заросли. Горлов вернулся к еде, дожевал ветчину, запивая горьким чаем. Лена еще спала, можно заняться нешумной мелочевкой. Врач достал из упаковки карабин, проверил, протер, уложил назад. Взялся за кинжал, найденный в вещах Егора. Клинок не выходил из ножен. Приржавел. Матвеич поднял промокшую рукавицу, протянул ножны к огню.
Скоро ткань нагрелась, стала припекать кисть. Послюнил палец, тронул ножны. Зашипело. Осторожно постучал кончиком ножен о деревяшку. Повернул второй стороной к огню, снова нагрел.
На третьем цикле клинок сдвинулся. В ржавой трухе из ножен выползли потемневшие деревянные вкладыши, прикипевшие к металлу. Их пришлось отслаивать ножом. Наконец, освободилась лезвие, проросшее крупинками ржави. Плоская шершавая каменюка нашлась у скального обрыва. Дик с любопытством наблюдал за процессом.
- На, потрудись, - предложил Горлов.
Комок в центре мозга, который вызывал подташнивание, понемногу уменьшался в размерах, причиняя всё меньше беспокойства:
- Глядишь, и обойдется? Так не хочется подохнуть от лопнувшего в мозгу сосуда, или от сдавления важной его части случайной гематомой. Особенно сейчас, когда рядом такая красивая девушка... И намечаются перспективы закончить одинокую жизнь...
Ой, тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
*
После настоянной на кедровых скорлупках самогонки настал черед обычной водки. Два майора уже выяснили отношения, дружно отматерив своих козлов-начальников, и жаловались на бытовую неустроенность. Оба одинаково не верили друг другу, одинаково подозревали друг в хитрости, одинаково считали себя умнее соперника и были довольны собой. Эфэсбешник похвастался эрудицией:
- А ты знаешь, как называли штатских прежде? Нет, не статские. Шпаки и штафирки. Это я вычитал у Куприна...
- Круто! - согласился армеец, - так им и надо. У нас полкан над партизанами прикалывался тоже - если вы такие умные, почему строем не ходите?
- А давай выпьем за нас с вами и за хрен с ними!
- С кем - с ними?
- Со шпаками. Господа офицерА! - Скомандовал майор, вставая. - Это приватный тост, без штафирок! Без шпаков!
Оба пилота, армеец, прокурор и следователь поднялись из-за стола.
- Мужики, вы что, шутите? – Медик с чеховской бородкой на полном лице удивился.
- Кто шутит, мы? – Ответно изумился эфэсбешник.- Ты же в армии не служил, дорогая штафирка, а офицерский тост пьют только офицеры!
- Не надо меня так называть, - ощетинился толстячок, только что добродушный. – Я капитан медицинской службы.
- Капитан запаса?! Ты партизан. Штатский, - «чекиста» несло, он не реагировал на подергивания за рукав со стороны грушника.
Милиционер отставил стакан, положил руку на плечо медика, шепнул на ухо. Тот отрицательно качнул головой, встал. Он выглядел очень мирно в мятых джинсах, весь такой кругленький, мягкий, но лицо подобралось, прищуренные голубые глаза внимательно следили за каждым движением майора:
- Я капитан Чаркин, русский офицер, а ты - солдафон!
- Твое счастье, штафирка, что времена дуэлей прошли. С наслаждением застрелил бы. В лоб. Между глаз бы пулю всадил!
- Давай дуэль! – согласился медик. – Из макара. Кто даст ствол?
- Вот хрен тебе, шпак, из табельного оружия! На ножах.
- На кулаках, в три удара, до первой крови или до падения, - выкрикнул армеец, надеясь, что тренированный «чекист» свалит пузана бескровно и чисто.
- Это не вполне честно..., - начал Чаркин, но его зашикали.
Эфэсбешник начал сдирать с себя камуфляжку, предвкушая, как заломит руку противнику и воткнет мордой в мокрую землю. Толстяк пожал плечами, и тоже спрыгнул на травку под дождик. Они стали лицом к лицу. «Чекист» принял стойку, подождал. Медик слегка поднял руки перед собой, даже не сжав кулаки.
Сделав обманное движение корпусом вправо, эфэсбешник крутнулся на пятке и провел удар в корпус, чтобы сбить Чаркина. Вопреки ожиданию, нога прошла мимо, зато в глаз доворачивающегося «чекиста» влетел кулак. Нога встала нетвердо, потому и блок не удался. Второй удар «шпака» свалил ошеломлённого майора на мокрую траву.