Тост за «крутых штафирок» сраженный «солдафон» пропустил, массируя челюсть. Зато хорошо расслышал, как Чаркин скромно пояснил:
- Алаверды! Я сразу хотел сказать, что был мастером спорта по боксу в среднем весе. Но вы меня не слушали. За прочистку ушей, господа офицеры!
Пока водка из стаканов совершала традиционный путь в желудки, майор негромко выматерился и прошептал:
- Ну, паскуда, попомнишь…
*
Всю ночь врач слушал сухой, лающий кашель Дика и более редкое покашливание девушки. Утром Горлов помог Лене одеться, поднял, сопроводил от палатки до кустиков и назад. Запретив Дику соваться в палатку, пока не будет готов завтрак, попросил девушку не кричать громко, и начал массаж. Получасовая пытка для него и для Лены закончилась благополучно.
Одетая в спортивный костюм, два свитера, двое брюк, девушка вышла к костру, держась неестественно прямо. Быстро съев надоевшую ветчину, запив ее чаем, они собрались. Лена стояла в центре плота, держась за связанные вместе толстые жердины, под наклоном вбитые между центральными бревнами. Для страховки Матвеич еще и сильно притянул их репшнуром, оставив петлю для руки.
- Здесь стой. Если что, будешь переводить команды. Дик, взяли! Еще, взяли! Теперь по команде распускай узел. Давай!
Поток подхватил плот, шарахнул о скальный выход в конце их лужка, потом сразу вздыбился и скакнул в ущелье. Минут двадцать их мотало по стоячим валам, прижимало то к одному, то к другому берегу, но стремнина кончилась, выкинув плот в более спокойное русло широкой реки.
- Шергеш! Теперь уже близко. Собери веревку, Лен!
Девушка выпростала руку из петли. Зрелище, увиденное в эти минуты, покорило ее. Оказывается, пассажиром быть всего интереснее. Она крутила головой, успевая заметить и высоту волн, и направление струй, и деревья на вершинах сжимающих скал, и множество деталей, вчера ускользнувших от нее в запарке гребли. Сегодня она оценила скорость, с которой Саша успевал наметить маршрут прохождения. Он с Диком согласованными гребками перемещали плот за мгновение до того, как струя успевала бросить их на скалу.
Сматывая веревку, как он показал утром, Лена снова испытала благодарность к этому деликатному человеку, сделавшему обыденное чудо. Массаж вернул ей подвижность. Да, стоять больно. Копчик и бок отзывались на каждое движение, но вполне терпимо. Странно, почему совсем не стыдно, что он видел её тело и мял руками, проникая в такие места…
«Нет, немножко стыдно еще! Но не так, как прежде. И не того, что он трогал и видел, а вовсе даже… Ой, боже ты мой, о чем я? Да после того, что рассказал Арнольд… Нет уж, об этом не стоит…»
Шергеш спокойно тащил плот на своем мутном горбу, оплескивая сплавщиков уже не до пояса, а лишь по колено. Врач изредка взмахивал гребью, всматриваясь вперед. Но мутная пелена бесконечного дождя скрывала перспективу.
В душу Горлова заползала тревога – а верно ли он рассчитал? Этот участок гор ему помнился плохо, можно и ошибиться с притоком. Если село оказалось выше, предстояло плыть километров сто до приличного поселка с районной больницей. При такой скорости потока – часов пять, не больше. Но мокрым и замерзшим даже часа не выдержать. К тому же, пассажиры сдавали на глазах.
Дик кашлял сухо и надсадно, лицо горело пунцовым огнем, и все норовил присесть. Лена, наоборот, стояла прямо, страдальчески морщась и тихонько вскрикивая, когда волна заставляла покачнуться. И, самое страшное, вот эти признаки переохлаждения – красные носы и синие губы. Горлова и самого начинала колотить дрожь. Нет, пора на берег, к костру!
Из мороси появилась темная точка. Шум мотора нарастал спереди. Навстречу летел большой катер темного цвета. Дик и Лена приветственно замахали руками. В клубах водяной пыли катер промчался мимо. Сквозь скудно застекленную кабину в их сторону глянули военные. Катер сделал оборот, вернулся. На борт, вцепившись в леер, вышел человек в камуфляже, что–то прокричал вопросительно. Рев моторов делал разговор невозможным.
Матвеич пробежал к Дику, схватил смотанную веревку, поднял, раскрутил над головой, показал на берег, швырнул. Военный кивнул, успел схватить на лету, закрепил, махнул рукой, обернувшись к проходу.
Через несколько минут катер подтащил плот к берегу, заревел громче, разбрасывая грязь, ветки, мелкие камушки, и выбрался на сушу. Плот прижало течением. Наученный вчерашним происшествием, Дик предусмотрительно поднял гребь, и занес лопасть на берег. Рев затих, катер осел. С него сошли несколько человек. Матвеич подхватил Лену и помог подняться на берег. Кажется, их путешествие окончилось.