«Совещаются».
Горлов взял саквояж Константина Исаевича, раскрыл его и начал изучать содержимое. Жизнь продолжалась, и рядом стонал раненый милиционер. Лекарств в укладке немного, зато все ампулированные и гораздо мощнее по действию. Даже обезболивающее в изобилии, ну да – Министерство по чрезвычайным ситуациям! Как им без обезболивающего!
Рана в живот выглядела безобидно – небольшая дырочка, и слабый потек крови. Пуля прошла насквозь. Но без немедленной операции милиционеру оставалось жить час, ну, от силы три. Кровь из обеих отверстий, входного и выходного, шла одинаково нехорошая, черная. Явно с желчью. Вторая рана, в шею, была пустяком. Подумаешь, трапецевидную мышцу пробило!
Найдя промедол, Матвеич вколол его и доложил майору, намеренно игнорируя прокурора:
- Срочно надо в больницу, оперировать. Печенка насквозь, живот тугой, перитонит начинается.
- Ага! Тут попробуй высунься! Они нас специально заманили - наследили и засаду сделали.
Майор вызвал амфибию. Пилот выслушал информацию о потерях, распоряжение о вызове подкрепления. Подтвердил, что понял, ответил, что немедленно свяжется со штабом, отключился. Прокурор потребовал от майора подробного рассказа.
Невольный слушатель Горлов не нашел ничего удивительного в гибели двух военных и милиционера (себе-то чего врать, не жилец тот, не жилец!). Душа зачерствела, стала жесткой, словно корка хлеба, которую они с погибшим Константином Исаевичем разделили в обед.
Дождь почти унялся. Ясно просматривалась лысая сопка на фоне чернохвойной тайги дальнего отрога. Там буря лютовала вовсю, но в ските было тихо. Горлов успел мельком глянуть в проём, когда сухощавый припряг его двигать лари. Спасатели строили оборонительный редут. Получилась сдвоенная цепочка, перекрывающая половину молельного зала.
Перед редутом смердели вскрытые трупы, позади, ближе к майору, воняло отхожее место. Горлов притерпелся к атмосфере, хотя остальные морщились. В алтарном пристрое зловония оказалось меньше. Милиционер лежал тихонько, даже не стонал. Присев, врач потрогал запястье, поискал пульс на шее. Открыл саквояж Чаркина, фонендоскопом послушал сердце. Приподнял веко и констатировал смерть.
- Видать, пока несли, порастрясли беднягу. Болевой шок или кровопотеря, - высказал об этом майору, глядя тому в еще припухший глаз.
- Что мне здесь делать? Я там полежу, пока вы воевать будете. Глядишь, мне верить начнете...
- Зачем наручники? Он прав насчет ойротов. Скорей всего, и в остальном тоже, - неожиданно заступился майор, и сухощавый присоединился к нему:
- Лучше дать ему ствол.
Однако поколебать подозрительность прокурора не удалось:
- Наручники, чтобы не убежал! Это приказ! Он сам признался, что зарубил топором начальника экспедиции и второго…
- Они зомби были, уже мертвые! – выкрикнул Матвеич.
Майор защелкнул браслет на правой руке, свободнее, чем в первый раз. Левую заламывать не стал, подвел к нарам, померил несколько жердей, выбрал подходящую по диаметру, закрыл второй браслет на ней.
- Вот это правильно, - одобрил прокурор. - На виду, хрен смоется!
*
Матвеич попробовал сесть на пол. Рука на весу быстро заболела от острого края, врезавшегося в косточку запястья. Обхватил жердь двумя руками. Так было терпимо, но руки устали. Тогда он забрался на нары, лег плашмя, положив правую на жердь чуть впереди. Так и лежал, пока не заболели ребра. Все-таки нары из жердей – извращение! Дощатые надо делать. Или матрац давать.
Он сел, принял почти позу лотоса, закрыл глаза, чтобы не видеть этих поганцев, выживших вопреки справедливости. А такой человек, как Исаич, умеющий двумя словами сформулировать самые сложные действия – погиб! Спросить бы его, как надо колдовать, чтобы оживить убитого, да уже не спросишь…
Мысли текли ровно и безостановочно, увлекая одна другую, вторая третью, складываясь в запрос самому себе – как должно выглядеть колдовство? С точки зрения просвещенного человека, имеющего понятие о физике, химии и многих иных вещах, неведомых древнему, наивному предку?
Кстати вспомнился друг, искренне уверовавший в свой литературный талант. Тот самый, писавший скучные многословные романы о мужественных космолетчиках. Как все неофиты, завел страничку в интернете, раскидывал писанину по сетевым конкурсам.
Представители точных наук, входящие в жюри, с наслаждением долбили новичка за незнание физических реалий и законов. Заклеванный графоман огрызался, находя колоритный бред критиканов, несведущих в медицине и физиологии.