Тегенюр равно благодарен и ойротам и якутам. Спасибо, предки – тоси обоих родов! От вас кам получил шаманское призвание. Когда дар проявился у мальчонки, наблюдавшего камлание деда и вместе с ним впавшего в транс – о нем заговорили в роду.
А теперь всегда, с первыми ударами в бубен они вселяются в него, высвобождают джулу и сопровождают во время камлания. Тегенюр спокоен, видя их на голове и плечах, руках и ногах. Тоси обвивали стан, служа доспехами, и не раз обеспечивали двойнику кама успех на пути в разные сферы Вселенной. А как они поддержали его при первой борьбе с вредоносными духами? Он победил, скрутил духа и вылечил бригадира, которому даже старший кам не сумел помочь!
Думы отвлекли от земного, подняли джулу вверх, и Тегенюр увидел первого тося. Поклонился ему и вступил в хоровод, который увлекал его к священной горе, где получил свой первый бубен. Они дружной стаей летели над землей, мимо духов других гор и долин, мимо духов рек и озер, не задерживаясь и не отклоняясь. Никто не мог им помешать. Увлечь джулу кама в сторону в такой момент бессилен сам Эрлик, покровитель камов.
Тоси умерших предков – шаманов остались на земле, а не переселились в страну умерших. Они всегда становились земными духами. Разве рискнет владыка Нижнего, Подземного Мира тягаться с такой сильной командой, почти неподконтрольной ему, да еще - собравшейся помочь растерянному потомку? Гордость за предков распирала Тегенюра, разумные советы выслушивал он.
И решение пришло – искать и готовить смену!
*
Тёмный проём пещеры казался низким. Горлов пригнулся, но напрасно - до свода не дотянуться и рукой. Скальный карниз, по которому они дошли ко входу, упирался в вертикальную стену из камня другого цвета и структуры. Больше всего эта вертикаль походила на «Перо» из Красноярских Столбов. Выступая вперед, перо прикрывало скит, но горелое пятно и квадраты от палаток бывшего экспедиционного стана – виднелись, как на ладони.
Мощные фонари переднего и заднего бойцов наполняли проход светом, достаточным, чтобы рассмотреть стены и пол. Горлов заметил в углу пятно крови и несколько гильз. Ход ощутимо уводил под уклон и закручивался влево. Примерно через сотню шагов стены начали сходиться, на них появились характерные следы кирки. Еще через десяток – открылся просторный объем. Пещера. В форме плоской банки, шагов двадцать в диаметре.
По центру этого дискообразного расширения находилось некоторое возвышение, словно помост. По стенам там и сям торчали колышки, будто деревянные гвозди в охотничьей избе. Сиротливо валялась светлая тряпка, тонкая и длинная на вид, как обрывки старого шелка или ленточки со свадебного автомобиля. Лучи фонарей светили в потолок, который от этого казался выше.
В нескольких местах на потолке выделялись жирные чёрные пятна копоти, неровные и обширные. Горлов попробовал прикинуть, сколько же времени должны были гореть факелы, чтобы так основательно отметиться? Не смог сообразить, отказался от догадок.
Тем временем Виктор Иванович вместе с бойцом ушел в нижний угол пещеры. По лицу начальника охраны трудно догадаться, доволен ли тот результатами проверки после обхода скита. Проверял детально, даже залез вслед за Матвеичем на ту балку, где они вместе с Ивлевым пережидали ойротов, став невидимыми. Сам врач никогда бы и не задумался, как много следов их передвижения осталось наверху – сброшенные гнезда, стертая пыль, отпечатки потных, грязных рук.
Ханов всё осмотрел, заставил приложить к самому чёткому отпечатку ладонь, только тогда разрешил спуститься вниз. Хотя Горлов заявил, что пещеру не видел, Виктор Иванович привел его и сюда. Сейчас разглядывал свод и ощупывал руками каждую крупную складку камня. Вот нашел небольшой карниз, попробовал подтянуться на нем, сорвался:
- Горлов, где проход в скит?
- Понятия не имею, - признался Матвеич, пожимая плечами.
Ханов встал на сцепленные руки бойца, перегнулся через карниз, нырнул в незаметную снизу щель. Боец поднял фонарь, начал светить в потолок в том месте. Через минуту, не больше, ноги Виктора Ивановича появились в луче, затем он сам спустился в пещеру:
- Сквозняка не чувствую. Тупик или завален. А что вы делаете, Горлов?
Матвеич сам не заметил, как неведомое влечение привело его в центр пещеры, заставило раскинуть руки и замереть. То самое ощущение легкости и силы, испытанное памятной ночью в ските, вернулось. Захотелось взмыть в небеса, пробить каменный свод и парить над землёй. Окрик Виктора Ивановича он слышал, но отзываться не стал. Откликнулся только на вопрос Ивлева:
- Да вы попробуйте, как это здорово!