Оставалось непонятным, почему медведь не испугался людей и подошел к ним так близко.
Но ведь и сами люди не испугались зверя, не попытались его убить и даже оставили медведю половину жертвенного меда.
Странно!
Чеслав ждал, надеясь, что дверь откроется, – и все же она открылась неожиданно для него.
Усилием воли он заставил себя остаться на месте, не сделать ни одного шага назад.
Первым вышел человек в черном плаще. Его лицо, руки и босые ноги были красного цвета с золотистым оттенком. Черные волосы спускались до плеч. Ростом он был немного ниже Чеслава, а черты лица напоминали греческую статую, которую Чеслав видел в Самарканде. Они были удивительно правильны и красивы.
При первом взгляде на незнакомца Чеслав понял, что это, конечно, не беглец и вообще человек неизвестного ему народа.
Но все же он не испугался.
Страх поднялся в его душе минутой позже, когда вслед за первым из «дома» вышли еще четверо.
Это были те, кого Любава назвала «бело-голубыми».
И они действительно были голубыми и белыми. Но если голубой цвет, как и предполагал Чеслав, относился к одежде, то белый…
Возможно, что он забыл бы в эту минуту свои опасения показаться трусом и не столько ушел, сколько убежал бы со всех ног, если бы волнение не лишило его способности двигаться.
Плотно облегающая одежда скрывала тело, но лицо, кисти рук и совершенно голый череп четырех существ были не бледны, а именно белы, как только что выпавший снег.
Неудивительно, что десятилетняя девочка испугалась насмерть, увидев таких страшилищ! Чеслав почувствовал, как его сердце судорожно забилось, а ужас тошнотным комком сдавил горло.
И вдруг он услышал слова, произнесенные на чистом русском языке:
– Не бойся нас. Мы такие же люди, как ты, только принадлежим к другому народу. Как и вы, мы дети Солнца и ваши братья. Мы не причиним вам никакого зла.
В тот момент Чеслав не заметил и не мог заметить никаких странностей в звуках этого голоса. Но то, что люди говорили по-русски, сразу успокоило его. Страх исчез, сменившись безграничным удивлением.
«Дети Солнца»! Он слышал о народе, который поклоняется Солнцу, почитает его, как бога. Их страна называлась Египтом. Но как могли жители этой страны оказаться здесь, если даже в Хорезме никогда не видели живого египтянина, а только знали об этом народе? И как мог египтянин знать русский язык?
Чеслав проглотил комок, застрявший в горле, и хрипло спросил:
– Откуда вы?
Ответ он получил не сразу.
Пришельцы обменялись несколькими фразами, которых Чеслав не слышал.
Всем четырем стало совершенно ясно, что их надежды снова оказались ложными. Этот человек никогда не слышал о них, не знает о их первом появлении на Земле. Если бы на их планете появились вдруг существа, не похожие на них самих, то любой, увидевший их, сразу подумал бы о пришельцах с другой планеты. Это было бы естественной мыслью, потому что ничего другого подумать было нельзя. Но этот человек так не подумал. Значит, он даже не подозревает о существовании иных планет. А это означало, что все сказанное ими Дену бесследно забылось. Но крайней мере здесь, в стране, где они оказались. А раз так, имеет ли смысл называть себя обитателями другой планеты? Что может дать такое признание, если наука еще не дошла до понимания Вселенной и до идеи множественности обитаемых миров? Очевидно, ничего, кроме лишних и нежелательных осложнений. Пришельцы помнили урок, который они получили в эпоху Рени, когда правда привела только к всеобщему страху перед ними. Такую ошибку повторять нельзя, если они хотят остаться здесь на продолжительное время. И во всяком случае этого нельзя делать до тех пор, пока не станет ясен уровень развития науки этой эпохи.
– Ты понял правильно, – ответил Чеславу пришелец. – Мы из той страны, где поклоняются Солнцу.
– Но как вы очутились здесь?
Голос Чеслава звучал уже вполне спокойно. Он не обратил внимание на более чем странное обстоятельство, что «египтянин» ответил на его первый вопрос так, как если бы услышал мысль Чеслава. Он думал о другом, и странность ответа ускользнула от его сознания.
Бояться было явно нечего. «Слуги Перуна», как сразу же прозвали неизвестных людей женщины поселка, ясно сказали, кто они такие. Их пятеро, и у них нет оружия. Угрозы они не представляют…
Вопрос лесного жителя поставил пришельцев в затруднительное положение. Они считали, что открывать тайну своего появления еще рано. Как же ответить?
Оставалось одно – не отвечать совсем.
Они так и поступили.
– Где ты живешь? – спросил пришелец вместо ответа.
– Тут, недалече, – ответил Чеслав и, указав на цилиндр, задал новый вопрос: – Давно вы здесь?
Снова вопрос был прост и естествен, и снова на него нечего было ответить.
Пришельцы чувствовали, что взятая ими линия поведения неверна.
– Мы пришли издалека, – сказал пришелец, делая последнюю попытку уклониться от прямого ответа. – Мы голодны и хотим просить вас о гостеприимстве.
– Гостям всегда рады.
Только сейчас Чеслав начал замечать странность этого разговора. Он внезапно обратил внимание на то, что губы его собеседника не шевелятся.
Как же он говорит?
До сих пор казалось, что слова произносятся громко, а теперь начало мерещиться, что кругом тишина, нарушаемая только его собственным голосом.
Но ведь он слышит, что ему говорят!
Он смотрел на того, кто стоял прямо перед нам. Может быть, говорит кто-нибудь другой?
Чеслав перевел взгляд на Рени. Из всех пятерых этот был наиболее понятен. Его лицо странно красиво, но обычно и не вызывает удивления, если не считать цвета кожи. Чеслав встречал людей с коричневой, желтой, черной кожей. Красный цвет не поражал его так, как поражал белый у четырех товарищей этого человека.
Почету между ними такая огромная разница? Видимо, этот, в черном плаще, не египтянин.
Чеслав заметил, что получил ответ только на один, первый вопрос. Но врожденная деликатность удержала его от настойчивости. Не хотят отвечать – их дело.
Он обратился к Рени:
– А ты тоже из Египта?
Рени понял, что вопрос задан ему, но он не знал языка, на котором говорил этот человек, и не мог ответить. За него ответил пришелец: