Тор от души захохотал, хотя смех вышел нервный, неровный. Успокоился… Выдохнул.
— Я сделаю всё, как надо, — твёрдо сказал Одинсон. — Давай, бугай. Я готов.
Легкий укол. По венам разливается что-то очень прохладное.
— Кажется, будто рука сейчас лопнет, — Тор хочет успеть сказать хоть что-то тем, с кем был знаком столько лет перед тем, как изменить всё навсегда.
— Ну как? — встревоженно поинтересовался Тони. Все были прямо рядом тут, присели и смотрели кто на кого, лишь бы запомнить этот момент, это точку во времени навсегда. Точку, которая больше не повторится. Никогда.
Тор моргнул пару раз.
— Глаза закрываются… Веки тяжелеют.
Минута.
— Друзья… — Язык заплетается, Тор ощущает головокружение. Кто-то взял его ладонь в свою.
— Удачи, Тор, — последний звук множества голосов, донёсшихся до разума Бога Грома.
А дальше тьма.
========== Вот и настал этот шанс ==========
Тор открыл глаза и обнаружил себя находящимся в…
«Не может этого быть!» — воскликнул Одинсон. Он стоял посреди царского зала Асгарда. Ох, сколько же воспоминаний связано с этим местом! Перед ним, шагах в двадцати, возвышался золотой трон, на котором ему, Тору, так и не удалось посидеть, если не считать тех пяти минут разговора с Хелой. Солнечные лучи струились из высокого входа в тронный зал, окутывая своим мягким утренним светом тянущиеся к сводам, как вековые деревья, колонны.
Тор обратил взор наверх: искусно сделанные фрески изображали знакомые картины, немного отличающиеся от тех, которые Тор уже видел в своей Вселенной. Вот и фреска, на которой Всеотец заключает союз с ётунами. Вот и война: Один с копьем Гунгниром в руке на колеснице рассекает воздушное пространство, а Суртур, замахиваясь своим мечом, плавит горы, и ётуны в изумлении и восхищении наблюдают страшную битву. Тор проходит по зале, не отрывая взгляда от фресок. Это история. Да, пускай и не его история, но такая похожая… Даже друзья, троица воинов запечатлены здесь. И леди Сиф, правда тут у неё светлые волосы, но это не мешает узнать именно её: такая решительность, твёрдость, мудрость и одновременно с этим еле уловимая мягкость. Странное сочетание, верно? Такая она, Сиф… «Как она там?» — шепчет сознание Громовержца, а в сознании всплывает образ воительницы из его Вселенной. Тор уже почти подошёл к трону, шея нещадно давала знать, что затекла, но Одинсон не мог оторвать взгляда от самое последней фрески: царская семья Асгарда.
«А вот и я. Хмм, с виду такой же», — Тор рассмотрел самого себя, но быстро переключился на тех, двойники которых в его вселенной навсегда ушли…
«Отец и тут одноглазый, ну надо же! — удивлялся Тор. — Всеотец, все думали, что твоя сила безгранична… Но даже Боги, видимо, склонны к слабостям и ошибкам. Жаль, что я понял это так поздно.»
«Что это? Исповедуюсь перед фресками? Докатился!» — бубнило сознание. Тору надо было выговориться.
«Мама, — резкая боль в горле заставила сглотнуть несуществующий ком. Тор увидел прекрасную, будто окутанную священным светом, Фриггу. — Мама, Ты была самой мудрой, самой доброй, справедливой насчет всего, — Тор мечтал сказать это настоящей матери, но не успел. — И насчет брата тоже. Мама, ты всегда рассказывала нам истории о добре, которое побеждает зло. Но что если мы сами творим это зло? Что же нам делать?..» Тор почувствовал мокрые дорожки на щеках. Но это не помешало разглядеть четвёртую, стройную, высокую фигуру, облачённую в тёмно-зелёный костюм.
«А в глазах всё те же искры», — улыбнулся Одинсон. Он готов был разглядывать это бледное лицо вечно. Ведь лицо обладателя изумрудных глаз меняло маски так быстро, что невозможно было ухватить хоть одну их них, так же, как и невозможно было понять, когда маски сняты и открывается истинное лицо. Каждый раз видишь что-то новое и не знаешь, что последует дальше. Сила притяжения настолько велика, что Мьёльнир отдыхает! Без оружия чувствуешь себя незащищенным, а без этих искр поблизости чувствуешь пустоту. «И когда до меня дошло? — вздыхал Тор. — Видимо, слишком поздно…»
Тор наконец оглянулся. Сознание подбрасывало картины, не совсем знакомые Тору.
«Я такого не помню…» — шептал Тор, как вдруг взгляд затуманился, Громовержец присел на ступеньки перед троном.
«Это не совсем твои воспоминания, смотри», — раздался мягкий голос.
***
Множество гостей из разных миров, своды и стены украшены, играют придворные музыканты, вдоль стен стоят накрытые столы. Столько вкусностей маленький Тор видел нечасто! Новый год тоже существовал в Асгарде, как и в любом мире, где ведётся летоисчисление. И сейчас настала именно эта пора! Снег укутывал дома, скамейки, тропинки пушистым покрывалом. Зима! Вы думали, в Асгарде не бывает зимы? Ещё как бывает. Еле проходимые сугробы, осыпавшийся с деревьев снег, битва снежками, неприятное ощущение снега за воротом — всё это знакомо жителям Верхнего мира. Ведь Мидгард был построен именно по подобию Асгарда.
Зимы бывали и мягкие, и морозные, если дул ветер с Ётунхеймских полей. Асгардцы всегда радовались приходу зимы — урожай собран, свободное время можно посвятить праздникам, гулянкам, маскарадам. Единственным человеком, который всегда боялся прихода холодного времени года, был Локи.
Младший принц с самого раннего возраста тяжело переносил зиму. Холод, ветер, мокрые следы от ботинок в коридорах, Локи всегда казалось, что повсюду сквозит, что зима специально хочет добраться до него и сквозняком протягивает свои ледяные лапы к нему.
По количеству выпитых за день чашек горячего чая Локи зимой занимал первое место. Тор всегда удивлялся, как в него столько чая лезет! Принцы спали в одних покоях, и зимними ночами Тору приходилось часто слышать легкие шаги, ведущие в уборную.
— Может, тебе прямо в туалете чайник поставить? — возмущался Тор, когда не мог уснуть из-за хождения Локи по комнате.
— А, может, тебе переехать? — бубнил Локи в ответ.
Вот уже им по 10-12 лет. И если бы Тор не знал о влиянии зимы на брата, он бы подумал, что у того проблемы. Впрочем, был в том самом яблоневом саду инцидент, один из первых, когда особенность восприятия зимы у мага проявилась. Когда очередной уход Локи в уборную во время игры в снежки, вызвал грубую шутку со стороны дворовых мальчишек, с которыми Тор и Локи часто играли. Вернее, играл Тор, а Локи просто поддерживал, за компанию. Эту шутку маленький Локи расслышал, и Тор до сих пор помнит поджатые в молчаливом протесте синие губы, сжатые в кулак ручонки в толстых варежках. О способностях Локи в магии ходили слухи, поэтому частенько всякие выскочки любили провоцировать мага, чтобы тот показал уровень своих возможностей. К большому удивлению Тора, Локи тогда просто развернулся и ушёл.
«Он ничего не сделал в отместку!» — изумлялся про себя Тор, хлопая глазами.
Вот Локи скрылся за поворотом. Ребята загоготали:
— Видели? Испугался!
— Да просто не мог сдержаться.
— Видимо сражаться в мокрых штанах трудновато!
— Ну и ладно, ушёл, и пускай. Нам-то что.
— А то, что я ещё не ушёл, — раздался за спинами голос Тора.
А дальше… Стоит ли рассказывать? Вопли, крики, мольбы о прощении.
Тор явился на порог покоев в нелучшем виде. Под глазом набух синяк, так же как и над скулой. Кровь текла из носа, костяшки кулаков красные, но вид у самого принца был более чем торжественный. Локи сидел за столом, с кучей книг вокруг, сам принц был укутан в одеялко, в руке держал чашку чая. При взгляде на брата, зелёные глаза округлились так, что, казалось, готовы были вылететь из орбит.
— ТОР?
— Можешь не волноваться! — радостно воскликнул Тор и, чутка шатаясь, подошел к мягкому креслу, стоящему у книжных полок, и плюхнулся в него.