Выбрать главу

   Восток Спирального моря стал зоной освоения Японской империи. Название этого государства теперь уже было чистой данью традиции: подсчет 2710 года показал, что этнических японцев там не больше десяти процентов, а верующих синтоистов — десятые доли процента. В отличие от Византии, заселенной почти исключительно потомками европейцев, Японская империя была приютом всех мыслимых рас: в ней жили и дальневосточные азиаты-монголоиды, и представители чуть ли не всех народов полуострова Индостан, и иранцы, и белые европейского типа (в основном выходцы из Австралии и Южной Африки). Население космических колоний этой империи довольно быстро превысило население колоний Византии. Большая часть его жила на четырех главных планетах, окруженных очень развитой сетью мелких колоний-сателлитов.

   Наконец, на севере Спирального моря расположились системы, принадлежавшие Северному альянсу. Население Альянса было меньше, чем население Византии, хотя по технологической мощи Альянс ей не уступал. Жили здесь в основном потомки североамериканцев и русских.

   К XXVIII веку период бурного развития космических владений завершился. Рост, конечно, продолжался и дальше, но уже плавно. Звездные колонии всех трех держав давно и безусловно превзошли свои земные метрополии как по численности населения, так и по экономической мощи. Транспортные потоки, связывающие Землю с планетами Спирального моря, значительно уменьшились. Корабли, шедшие на Землю, теперь в основном перевозили религиозных паломников, желавших посетить святые места, или состоятельных туристов, которые решили полюбоваться на колыбель человечества. Земля на глазах превращалась в периферийную планету, ценную в основном своими древними памятниками.

   В 2731 году византийский император Михаил XIV сделал решающий шаг, перенеся столицу на планету Ираклий. Примеру Византии сразу же последовал Северный альянс, столицу которого перенесли на Глорию. На Земле у этих государств остались только местные губернаторства.

   С Японской империей все было гораздо сложнее. Ее император, к тому времени окончательно превратившийся в чисто церемониальную фигуру, наотрез отказался покинуть Киото. Это привело к волнениям. На нескольких планетах возникли сепаратистские мятежи, которые были тут же подавлены правительственными войсками. Подавлением руководил адмирал Рама Нагараджан, командующий всеми вооруженными силами империи за пределами Земли. Но ситуация осталась неопределенной. Для населения так называемых японских колоний власть Киото давно уже не значила ничего. Император физически не мог заставить жителей дальних планет выполнять свои приказы, даже если бы и захотел. Собственных космических войск у него не было, а его авторитет как "сына Неба" признавала только горстка синтоистов. Но сказать, что в империи возник ваккум власти, было бы неверно. Власть, причем почти абсолютная, принадлежала главам местных управляющих структур. Это могло обернуться чем угодно — вплоть до распада государства.

   15 марта 2736 года Рама Нагараджан неожиданно выступил по всем экранам планет Японской империи. "Бывшей Японской империи" — именно так он сказал в своем обращении. Власть земного императора — это призрак, который следует развеять, сказал он. Слова "Япония", "Киото", "Аматэрасу" давно превратились для здешних жителей в пустые звуки. Разве не так? — спросил Нагараджан в лицо людей, сидевших перед экранами. Нам пора жить самостоятельно, — сделал он вывод. И закончил: с этой минуты он временно принимает на себя власть в бывших японских колониях, чтобы потом передать ее тому, на кого укажет народ.

   Немедленным следствием этого выступления стала так называемая "пятидневная гражданская война": против Нагараджана выступили традиционалисты, которые были за считанные сутки разгромлены верными своему командующему войсками. Очень быстро все успокоилось. Никакого массового сопротивления не возникло; впрочем, никто и не сомневался, что в своих главных утверждениях Нагараджан совершенно прав.

   Теперь надо было понять, как же называется возникшее государство. Между собой жители обычно называли его просто Империей — каждый на своем языке, но все понимали, что имеется в виду. Однако какое-то название все же было необходимо. Нагараджан, которого чрезвычайный парламент уже утвердил в должности верховного правителя бывших имперских планет, совсем с этим вопросом не спешил. Только через год он объявил о референдуме, на котором фигурировало всего одно, не привычное никому название: Гондвана.