Последние пятнадцать лет Корпусом кавалергардов командовал генерал-лейтенант Георгий Хризодракон. Тот самый человек, которого Терентий сегодня ждал в гости...
— Выскажи мне свои соображения о целях визита, — сказал Терентий, ставя чашечку на блюдце.
Руди поиграл бровями, изображая раздумье. Нахал все же, подумал Терентий.
— Скорее всего, Департамент зашевелился. То есть шевелится он уже давно, но сейчас он, по всей видимости, что-то задел. Хризодракон придет договариваться о взаимодействии. О союзе, если называть вещи своими именами. Простите, шеф, но вы в последнее время не очень аккуратно себя ведете. То, что вы держите руку Бюро — уже ни для кого не секрет. Если у противника есть хорошие аналитики... а они у него есть... им сейчас уже должен быть ясен весь расклад. Особенно после вашей поездки в Аполлонию. Следует ждать, что события ускорятся... — тут Руди замолчал и потянулся за кофейной чашкой.
— ...Или ускорить их самим, — мягко закончил Терентий.
Руди кивнул.
— Извините еще раз, шеф. Мы подходим к ситуации, когда ножны будут сломаны и убрать клинок нельзя. На той стороне это тоже понимают.
Терентий прикрыл глаза и несколько секунд посидел так, молча, стараясь ни о чем не думать.
— Идиоты, — сказал он.
Руди прищурился, но не ответил.
И Терентий как-то вдруг сразу вспомнил, что он старше собеседника почти на пятьдесят лет. С вытекающими.
— Рудольф, — сказал он. — Ты сознаешь, что мы на грани гражданской войны? Тебе не страшно?
Руди отставил чашку и посмотрел на Терентия прозрачными глазами.
— Вам ответить честно, шеф? Нет. Меня не пугает гражданская война. Потому что она уже идет не одно столетие. И самое большое, что мы можем сделать — это прекратить ее, если повезет.
— Так. И с какого же времени ты ее отсчитываешь?
Руди не задумался.
— Скрытую фазу — с эдиктов Константина Восемнадцатого о нобилитете. Явную, но пассивную — с мятежа Мануэлита. Когда начнется третья фаза, активная — пока что не знаю... Скажете, я в чем-то неправ?..
Терентий вздохнул.
Беда была в том, что он прекрасно понимал Рудольфа.
Половину тысячелетия назад, когда все начиналось, о гражданской войне никто и не помышлял. Император Константин Восемнадцатый подписал серию указов об изоляции нобилитета просто потому, что не видел другого выхода: при первых императорах династии Каподистрия в нобили писали буквально всех, кто хоть чем-то послужил новой власти, и в результате через двести лет сословие (которое, как-никак, размножалось еще и естественным путем) оказалось многочисленно свыше всякой меры. Посягнуть на сам статус нобилей Константин побоялся. Значит, изоляция. Эта идея была вполне поддержана высшими кругами; утверждение "единственный способ стать византийским нобилем — родиться им" довольно быстро стало поговоркой, а еще через поколение молодежь уже и не верила, что между сословиями был вообще когда-то возможен переход.
Между тем примерно через тридцать лет после этих указов был изобретен двигатель Лангера. Космическая экспансия стала реальностью. Терентий вместе с Рудольфом считали, что только это и позволило оттянуть социальный взрыв: в десятилетия, когда все силы общества уходили на освоение территорий в Дальнем Космосе, на внутренние проблемы просто не хватало сил. Да и людские излишки было куда сбрасывать. Но наступил момент, когда колонизация вышла на плато. Галактика перестала быть фронтиром, там началась обычная регулярная жизнь. И сразу же оказалось, что Византия теперь точно вписывается в область действия известной каждому историку теоремы Брусницына: когда время обмена информацией между центром и регионом превышает характерную длительность процессов, подлежащих управлению из центра — государство распадается...
О, в жизни Византии это было не лучшее время. Система управления, взятая с Земли, не была рассчитана на государство звездных масштабов. И имперский центр, расположенный тогда еще на Земле, с ужасом увидел, как на всех окраинных планетах стремительно формируются чисто феодальные отношения и — параллельно — замкнутые на себя автаркичные экономики. Призрак Средневековья стоял у порога.
Двести лет назад эти центробежные процессы наконец-то привели к настоящей войне. Крупный нобиль Герасим Мануэлит, чьим наследственным бенефицием была планета Вилена, отказался выполнить приказ Велизария Третьего о допуске на планету имперской ревизионной комиссии. Руководитель этой комиссии, протовестиарий Николай Мамалис, был при попытке высадки убит. Против ожиданий, Герасим Мануэлит не стал оправдываться. Он просто объявил, что выходит из подчинения земного императора и готов к обороне.