Я уже забыла про толпу в автобусе, которая как штормовая волна то обрушивалась на нас (а точнее, на спину Спиридонова), то отступала. Мне-то было вполне удобно и свободно стоять под его защитой. Но в моих глазах было темно, сердце гулко стучало, а кровь больше не стыла в жилах: наоборот, пульсировала в висках, щеки мои горели, а мысли прыгали в голове, пытаясь выстроиться в гневную, но стройную речь, которой я могла бы пристыдить, заклеймить и уничтожить своего врага. Конечно, я понимала, что ничего не скажу ему: он наверняка меня даже не узнал. Но мне было важно для самой себя как-то оправдаться за свой детский страх, отыграться за годы бессилия и унижения - и заодно отомстить. За себя, за Ольку, за первоклашек и пятиклашек, за девочку со сломанными ребрами, за учительницу труда , и за его несчастную безмолвную забитую жену.
Тут автобус остановился в очередной раз, и Спирик отпустил руки. «Я выхожу», -- сказал он басом чуть виновато. - «Вы аккуратнее, а то задавят!» Я озадаченно посмотрела на него. Лицо квадратное, вокруг глаз морщинки, вместо вихров залысины. А глаза не пустые, чуть насмешливые и усталые. «Спасибо» -- пробормотала я, а он двинулся к выходу. Я глянула в открытую дверь автобуса. Черт! Я же тоже здесь выхожу! Хорошо, что люди еще не успели сомкнуться в сплошной тесный комок и мне удалось выпрыгнуть на своей остановке. Выскочила на морозный воздух и увидела, как широкая спина Спирика двинулась в сторону девушки с мальчиком лет семи. Мальчик с квадратным красным лицом и вихрами, торчащими из-под кроличьей шапки-ушанки прыгнул с разбегу на руки моему школьному врагу. А девушка - молодая женщина с красивыми, искрящимися в свете фонарей глазами и румяными от мороза щеками, счастливо смеясь, подалась ему навстречу, поцеловала в щеку, схватила под руку, и они зашагали прочь, смеясь и разговаривая. Спирик периодически подбрасывал мальчика, чтобы усадить его на себе поудобнее, другой рукой обнимал отнюдь не бессловесную жену и - я уверена - широко улыбался. Я представила себе его улыбку очень хорошо.
Это было странно, потому что я никогда не видела Димку Спиридонова улыбающимся.