тайнырей
мне хотелось пойти с тобой на те дурацкие танцы держаться за руки и быть очаровательной дурочкой на виду у всех. типа гляньте у меня получилось он мой
тайнырей
потому что я люблю тебя с двенадцати лет
тайнырей
мне надо было сказать тебе ещё тогда в седьмом классе когда ты меня спросил
тайнырей
но я испугалась как испугалась и сейчас я просто пугливая идиотка
тайнырей
и если я всё навсегда проебала Бен мне жаль мне невыразимо жаль
тайнырей
просто. Прости меня.
тайнырей
ладно. вот и все мои тайны.
Рей прикусила ноготь, глядя в экран.
Барабанное_Соло вышел из сети
Кайло_Рен вышел из сети
Ладно.
Рей закрыла глаза, которые вновь наполнились горькими слезами.
========== Глава 8 ==========
Yeah, you’re the cool of the water
You’re the start of the summer
Keep me still like a anchor
In a storm you’re the cellar
When I’m heavy with worry make me light as a feather
When I’m deafened by anger you’re the song I remember
Да, ты прохлада воды
Ты рождение лета
Держи меня якорем в бурю
Будь моим бункером
Когда давит тяжесть тревог
Преврати меня в пёрышко
Когда гнев оглушает
Я тебя вспоминаю как песню
Entry Way Song by Bright Eyes
***
Отправив сообщения, Рей спустилась вниз. Уже стемнело. Есть после того их обильного обеда не хотелось, но она подумала, что чаю выпить не повредит.
Она всё ещё плакала — и когда ставила чайник на плиту, и когда клала чайный пакетик в чашку, и когда на подъездной дорожке сверкнули фары.
Неужели родители вернулись на целый день раньше?
Двигатель умолк, и Рей схватилась за столешницу, разглядев очертания Беновой машины. Не успев даже задуматься о том, на кого сейчас похожа, она со всех ног бросилась в прихожую и распахнула дверь.
Он выглядел совсем не так, как когда уходил: глаза покраснели, а губы как будто припухли — сильнее обычного. Может, он тоже плакал?
— Прости, — сказал Бен, и слово прозвучало едва ли громче шёпота, хотя сам он надвигался на неё, оттесняя от порога вглубь дома. Она не закрыла дверь, но услыхала, как та захлопнулась, — видимо, Бен толкнул её ногой.
Он окинул безумным взглядом её растрёпанный внешней вид и заговорил:
— Не следовало уходить так, я… Мне сложно держать себя в руках, когда я злюсь.
— Я знаю, — сказала она, и он словно сжался. — Бен, это ничего. Теперь-то ведь ты тут.
Бен отступил на шаг, выходя из её личного пространства, и точно — до этого он определённо плакал.
— То, что ты сказала, — так всё и было?
— Всё было так, — подтвердила она, подступая к нему чуть ближе. — Спроси Финна, если не веришь. Он постоянно меня подкалывает, я ведь не могла ничего с собой поделать. Я с ума по тебе схожу. Мне просто хотелось с тобой сблизиться, Бен, клянусь, я ничего не вынюхивала, не шпионила.
— Извини, — произнес он, и его глаза сделались влажными. — За школу — я вёл себя как полный придурок, Рей, и мне так жаль. Я… умею быть невыносимым. Не люблю впускать людей в душу, а тебя… — Он осёкся и сглотнул. — Тогда, в средней школе, когда я спросил тебя… это было потому… потому, что ты очень нравилась мне. Но ты сказала… ну, знаешь, что то, что я тебе нравлюсь, было шуткой, и это, типа, так врезалось в память…
Рей вновь заплакала и подалась к нему, кладя руки ему на грудь, на плечи.
— Бен, я была мелкая, я боялась, что ты надо мной посмеёшься, я никогда так на самом деле не думала, я никогда…
Ладонь Бена накрыла её руки на его сердце, успокаивая.
— Рей Джонсон, ты по-прежнему очень мне нравишься.
Ох, Бен Соло.
Рей чувствовала себя словно во сне.
— Хочешь меня поцеловать? — прошептала она.
Бен облизнул губы и кивнул.
— Я наверняка в этом не очень. Я никогда…
Но для Рей это было совершено не важно; она поднялась на цыпочки, дотянулась до его рта и вжалась своими губами в его.
Бен тихо и коротко охнул ей в рот, а его рука прихватила её за бедро.
Зацеловывая его пухлые губы, Рей скользнула рукой ему в волосы. Он притянул её ближе и вжал её тело в своё.
Она облизывала его губы, надавливала на них кончиком языка до тех пор, пока он не приоткрыл рот, давая ощутить свой вкус.
У Рей не было большого опыта в поцелуях, но она не стеснялась, не боялась потереться языком о язык, вобрать его в рот. Их губы влажно причмокивали, и эти звуки должны были бы её рассмешить, но они лишь заставили Бена сильнее сжать её бедро, и она хотела ещё, ещё, ещё.
Вдруг раздался свист чайника, напугав их обоих. Они подскочили, словно их шарахнуло током, и резко обернулись к кухне.
Бен опомнился первым: подошёл к плите и выключил газ.
Рей последовала за ним, и миг они стояли в безмолвии. Поцелуй прервался, а Рей не хотела останавливаться.
Без слов она взяла Бена за руку и потянула, повела его из кухни обратно в холл, а затем — вверх по лестнице, в спальню.
Она притворила за ними дверь, и, хотя они были в доме одни, заперлась на щеколду, не сводя с Бена глаз.
Он с усилием сглотнул, и от её взгляда не укрылось, как дрожали его руки, когда он засунул их в карманы джинсов.
Можно было уже ничего не говорить. Она снова подошла к нему вплотную, дотронулась до его носа, до уголка глаза, запечатлела нежный поцелуй в краешек нижней губы и вытянула его руки из карманов.
— Потрогай меня ещё, прошу.
Его ладони вновь поднялись ей на бёдра и в этот раз нырнули под футболку, чертя невидимые линии на голом теле. Ощущать, как его ногти проводят по коже, было ошеломляюще приятно. Рей всхлипнула и задрала голову вверх, молчаливо умоляя о поцелуе.
Бен не заставил ждать. Он приник к её губам, чуть раскрыл их и принялся ласкать рот изнутри языком.
Рей вжалась в него ещё теснее, заполняя все впадинки, ища бёдрами его…
— У тебя стоит?
Бен покраснел и в смущении пожал еле заметно плечами, и это было очаровательно, потому что… ну, и так понятно почему.
— Ага, — признался он.
— У тебя впервые на меня стоит?
Бен мотнул головой.
— Расскажешь про другой раз?
Они всё ещё стояли в тишине её комнаты, и Рей никуда не спешила, когда трогала его шею, руки, целовала выпирающие ключицы.
— Впервые… — Его руки тоже времени даром не теряли. Он и Рей нежно дразнили друг друга, просто касаясь, неуверенно и деликатно. — Думаю, это случилось летом после седьмого, у Кайдел, на вечеринке у бассейна.
Весёлый был денёк. Они были ещё довольно юные и приходили в восторг от газировки, пиццы и водных развлечений, и в то же время достаточно взрослые, чтобы пьянеть от одной мысли о полуголых телах друг друга.
— Ты забралась Финну на плечи, играя в одну из тех дебильных игр, и ты просто… Ну, знаешь, сверкала… — Он говорил ошалело. Рей провела пальцами у него под футболкой, и он затрепетал и вжался в неё снова, опускаясь лицом к её шее. — Твои ноги, то, как они обхватили его… Я так ревновал… и так возбудился… так резко. Я всё представлял, что это мой затылок прижимается к твоей киске, и… клянусь, я чуть не спустил в штаны. Пришлось зайти в дом и попить воды, чтобы остыть.
— Это просто охуеть как мило, — произнесла Рей, и её ладони спустились ниже, минуя пупок, к поясу тёмных джинсов.
— И такое потом часто повторялось.
Он запрокинул голову и вздохнул, после чего опять сосредоточился на ней.
Рей решилась спросить:
— Когда трогаешь себя, ты думаешь обо мне?
Бен замер; она видела, что он не уверен, что не хочет признаваться… Его лицо пылало.
— Я вот о тебе — думаю, — проговорила она, и Бен, похоже, понял: она знает. Он наклонился, поцеловал её и толкнул на кровать. — Когда трогаю себя, я представляю, что это твои руки.
— Рей, — прошептал он, тоже забираясь в постель вслед за ней, накрывая её собой. Он лёг на неё сверху, всё ещё держась на локтях, но пахом надавливая ей на промежность, и это жгучее чувство внизу оказалось удивительно ярким и новым.