Другие издания из этой серии
Истинно верующий
Книга 2
Сын дикаря
Книга 3
Продолжайте читать для ознакомления с превью
Истинно верующий
автор
Джек Карр
ПРОЛОГ
Лондон, Англия
Ноябрь
АХМЕД поднял воротник и проклял снег. Он никогда не любил холод, несмотря на то, что его родной город Алеппо был гораздо менее умеренным местом, чем представлялось большинству жителей Запада. Летом средиземноморское побережье Италии казалось ему раем, и он с радостью сделал бы его своим домом. Однако его нынешнее начальство хотело видеть его в Лондоне. Холодный, унылый, снежный Лондон. Ему сказали, что это временно: шесть месяцев работы с опущенной головой и закрытым ртом, и он сможет жить там, где захочет. Его план состоял в том, чтобы вернуться на юг, найти честную работу, а затем послать за своей семьей.
Сегодня его работа заключалась в том, чтобы вести фургон. Местом назначения была средневековая рыночная деревня Кингстон-на-Темзе на юго-западе Лондона. Ахмед не знал о характере своего груза, да его это и не волновало, лишь бы его быстро разгрузили. Что бы он ни вез, груз был тяжелым. Он чувствовал, как тормоза с трудом справляются с нагрузкой всякий раз, когда останавливался на многочисленных светофорах вдоль своего маршрута. Он включил обогрев белого фургона Ford Transit на максимальную мощность и прикурил сигарету. Пробки были ужасными, даже для вечера пятницы.
Ахмед достал из кармана мобильный телефон: 7:46 вечера. Он оставил себе достаточно свободы действий, чтобы добраться до рынка вовремя, но погода замедляла движение, не говоря уже о толпах водителей и пешеходов, направлявшихся на какой-то фестиваль. Дети, закутанные от холода, держащиеся за руки с родителями, братьями и сестрами, были повсюду. Это зрелище заставило его вспомнить свою собственную семью, собравшуюся в лагере беженцев где-то в Турции. По крайней мере, они больше не были в Сирии.
Фургон двигался со скоростью пешехода, когда он посигналил, чтобы разогнать толпу. Он затормозил и резко вдохнул, когда маленькая девочка в розовой пуховой куртке перебежала дорогу в свете фар. Он повернул налево и въехал на территорию рынка, остановив фургон перед адресом, который ему дали в гараже, и включив аварийные мигалки. Его глаза напряглись, когда он посмотрел сквозь матовые стекла, чтобы убедиться, что находится в правильном месте, ведь его боссы были так категоричны в отношении точного местоположения места разгрузки.
С высоты птичьего полета рынок имел форму большого треугольника, широкого с одного конца и узкого с другого. Фургон Ахмеда простаивал у основания треугольника, незамеченный радостными толпами посетителей немецкого рождественского рынка. Торговый район был оживленным и в обычный вечер, но в разгар праздника он был переполнен. Недавно в Интернете появилась статья, посвященная этому причудливому фестивалю, и семьи со всего Лондона и близлежащих пригородов приехали, чтобы увидеть его чудеса воочию. Покупатели заполнили витрины магазинов, ели в кафе и пабах, прогуливались по киоскам, где продавалось все - от шляп и шарфов до горячего вина со специями, теплых кренделей, щелкунчиков, свечных арок и традиционных деревянных украшений. И без того очаровательный городской рынок выглядел как альпийская деревня с заснеженными А-образными киосками, увешанными огнями, и огромной елкой, возвышающейся над всем этим.
Ахмед огляделся и не увидел никаких следов людей, которые должны были разгрузить груз.
Наверное, все это скопление людей замедлило их работу, подумал он, набирая номер на своем телефоне в соответствии с инструкциями и нетерпеливо ожидая ответа.
"'Allo."
"Ана хунак".
"Айнтазар".
Линия оборвалась. Ахмед посмотрел на жидкокристаллический экран, чтобы понять, прервался ли звонок или абонент просто повесил трубку. Он пожал плечами.
Взрыв был оглушительным. На заснеженных мощеных улицах рынка находились тысячи покупателей, и те, кто был ближе всего к фургону, просто испарились от детонации. Им повезло. Стальная шрапнель, направленно вмонтированная во взрывное устройство, впилась в толпу, как тысяча мин Клеймора - убивая, калеча, разрушая и ампутируя все на своем пути, забирая будущие поколения еще до того, как они появились. Радостное рождественское собрание превратилось в извращенную зону боевых действий. Среди обломков обугленных деревянных торговых павильонов, битого стекла, путаницы свисающих лампочек и сломанных столов лежали десятки мертвых и умирающих.
Те, кто мог двигаться и не был полностью ошеломлен ударной волной, бросились к треугольнику рынка, пытаясь спастись от резни. Этот конец значительно сузился и теперь был усеян остатками фестиваля, которые были вытеснены туда силой фугасного заряда. Заваленную обломками улицу еще больше сузили автомобили, незаконно припаркованные в устье треугольника. Людская волна захлестнула узкое узкое место зданий, машин и обломков, паникующая толпа толкалась, пихалась и пятилась, как загнанный скот. Юные были затоптаны старыми, слабые оставлены сильными. Сцена была настолько запутанной, что поначалу мало кто обратил внимание на стрельбу.
Двое мужчин с советскими пулеметами ПКМ с ленточным питанием открыли огонь по толпе с плоских крыш третьих этажей, по одному с каждой стороны узкого места. Несколько пуль калибра 7,62x54 ммР прорвались сквозь людскую массу, кромсая тела на своем пути. У тех, кто находился внизу, многие из которых уже были ранены смертоносным взрывом фургона, не было шансов спастись. Толпа была спрессована так плотно, что даже мертвые не падали на землю, а скорее удерживались, как палки в связке, неумолимой людской волной. Стрелки соединили по несколько поясов с боеприпасами, чтобы избежать необходимости перезарядки, и стальной дождь лился до тех пор, пока у каждого не кончился пояс. Стрельба продолжалась более минуты. Бойцы бросили разряженное оружие, стволы которого раскалились до бела от непрерывного огня, и спустились в хаос внизу. Водосточные трубы рынка окрасились кровью, когда они ступили на улицу, которая за несколько мгновений до этого была наполнена радостью сезона.