Со стороны казалось, что у него идеальная жизнь: дом на поле для гольфа в Тенистом каньоне, самом эксклюзивном частном поселке округа Ориндж, невероятная квартира на Мауи и горнолыжный курорт в Оленьей долине. Всегда новый Range Rover для его жены и Bentley для него самого дополняли картину Нормана Роквелла в стиле Южной Калифорнии. В отличие от многих из тех, с кем он был связан, он был бы так же счастлив, если не счастливее, как речной гид или лыжный инструктор. Он просто умел общаться с людьми, и, по правде говоря, ему искренне нравилось помогать им.
Его трудность заключалась в том, чтобы жонглировать всеми своими противоречивыми требованиями и заставить все это работать. Он жил в постоянном состоянии вины, вероятно, из-за двух лет, проведенных им в католической школе в начале жизни. Совесть грызла его каждый раз, когда его вызывали на встречу в Вашингтон или он застревал в пробке по дороге в Лос-Анджелес и обратно. Это было время, проведенное вдали от его прекрасной жены и детей. Он хотел вырваться из той стремительной жизни, к которой они привыкли.
У Майка также был план. У него была определенная сумма в долларах, и когда он достигнет этой цифры, он уйдет на пенсию. Он сможет проводить время со своей семьей и путешествовать по их расписанию, а не по чьему-то еще. Странно, но он не чувствовал необходимости продолжать накапливать богатство и престиж, как многие другие в кругу его "друзей". Как только он достигнет своей цифры, он исчезнет.
Два года назад соединение игроков в бизнес-плане, который обрисовал Стив Хорн, казалось достаточно безобидным, даже похвальным. Майк должен был создать команду, которая закупит, проведет клинические испытания и выведет на рынок препарат, блокирующий последствия посттравматического стрессового расстройства еще до того, как оно проявится. Нейропутевой бета-блокатор, который произведет революцию в медицинском лечении будущих ветеранов, предотвращая разрушения, вызванные психологическими последствиями войны; психическая реабилитация для воинов. За годы работы Майк посетил достаточное количество сборов средств для военных и ветеранов, чтобы увидеть и услышать истории тех, чья жизнь была полностью изменена тем, что они сделали в бою, и для него это был способ внести не только финансовый вклад. Участие Майка в "Проекте" не было чисто альтруистическим. Успех в этом начинании позволил бы ему вырваться из пут его нынешней жизни.
Сбор средств и поддержка этих фондов были для Майка способом искупить вину за то, что он сам не пошел в армию. Если быть честным, это было потому, что ему было стыдно. Монахини в католической школе, безусловно, сделали свое дело. Он оставил работу помощника в Конгрессе и работал в финансовом секторе Манхэттена прекрасным сентябрьским утром во вторник, когда первый самолет врезался во Всемирный торговый центр. Вместо того чтобы броситься на помощь, Майк побежал в другую сторону. Когда другие отправились на призывные пункты после 11 сентября, Майк нашел убежище в Школе бизнеса имени Маршалла при Университете Южной Калифорнии. Именно там он обнаружил, что его настоящий талант лежит не в аналитике и не в руководстве бизнесом, а скорее в искусстве взаимоотношений и развитии этих отношений до тех пор, пока их можно будет монетизировать.
Одним из его ближайших наставников был бывший конгрессмен от Калифорнии, который десять лет назад потерпел неудачу в своей попытке стать президентом, когда одна из его многочисленных интрижек попала в СМИ. В то время Тедеско считал, что его лучшая лошадь пала, но, похоже, ему предстояло получить вторую попытку: жена того же конгрессмена была нынешним министром обороны и претенденткой на президентскую номинацию от Демократической партии в следующий раз.
То, что он был доверенным лицом одной из самых влиятельных пар в Вашингтоне, только укрепило его позиции как в финансовом, так и в политическом сообществе. Майк был мостом между большими деньгами и большой властью.
К сожалению, результат этого конкретного проекта по строительству моста оказался ужасно неудачным, а действия его партнеров охладили его до глубины души. То, что начиналось как дело, которое могло спасти жизни людей и помочь Майку достичь своей цели, превратилось в кошмар. Майку казалось, что он сам приказал убить команду "морских котиков", хотя он не знал о связи проекта с широко разрекламированной засадой в Афганистане до тех пор, пока адмирал Пилснер и его помощник по правовым вопросам не проинформировали его вчера, несомненно, по предложению Стива Хорна. Возможно, Стив знал, что Майк - слабое звено и его нужно держать в узде. Психологически, то, что Майку зачитал адмирал "морских котиков", с которым он сидел на многих благотворительных мероприятиях Фонда специальных боевых действий ВМС, имело больший вес, чем то, что он услышал от самого Стива. Посыл был ясен: если "морские котики" готовы убивать других "котиков", чтобы сохранить этот проект, то это должно быть во благо.
Но выйти из офиса Пилснера и увидеть лицо одного из тех, кого Майк участвовал в уничтожении, было почти невыносимо. Там сидел настоящий герой, в его мозгу росла раковая опухоль, его отряд и семья погибли, не обращая внимания на множество сил, выстроившихся в ряд, чтобы разрушить его жизнь и в конечном итоге уничтожить его самого.
Майк был слабейшим из группы. Он знал это. И он знал, что если он проявит хоть какие-то признаки слабости, остальные без колебаний отдадут его на съедение волкам. Это были не шашки и не шахматы. Это был трехмерный покер, и Майку придется играть в него, блефуя, если он хочет закончить игру. Подождите, не закончить игру, а выжить в ней. Теперь его целью было пережить эту катастрофу, сохранив свою жизнь и жизнь своей жены и детей. Если он сможет просто не опускать голову, то сможет спасти и свою семью, и достичь своего номера. Тогда он навсегда покончит со Стивом Хорном и ему подобными.