Бриджер притормозил машину и остановился перед строением, оставшимся со времен вторжения русских в Афганистан в 1979 году. Снаружи здание было испещрено пулевыми отверстиями - то ли от русской оккупации, то ли от нынешнего конфликта, сказать было невозможно. Забавно, но для Рисса оно выглядело как старая русская гауптвахта. Подходяще.
Бриджер оставил флотского начальника снаружи и повел его в здание по коридору, уставленному офисами, в каждом из которых сидел одинаково одетый агент, печатающий на машинке, перебирающий бумаги или бормочущий по телефону. Риис все воспринимал, отмечая, в какую сторону открываются двери, в каких кабинетах есть окна, какие агенты вооружены, пока Бриджер не остановился у последней двери в конце коридора.
"Пожалуйста, подождите здесь, сэр", - сказал он и проскользнул внутрь.
Риис остался один, полагая, что за ним, вероятно, наблюдает небольшая видеокамера, осматривающая коридор. Он посмотрел на распечатки "BOLO" (Be On the Look-Out) на стене. В большинстве своем это были бывшие афганские рабочие, которые выполняли слишком низкую для американцев работу, а именно опорожняли порт-а-поты, которые день за днем пекли в жару афганского лета. Риис всегда считал их одними из лучших источников разведданных для повстанцев: он много раз обходил все уголки базы, чтобы убедиться в правильности схем прибывающих минометов и ракет.
Дверь снова открылась, и агент Бриджер кивнул Риису, чтобы тот зашел внутрь. Это была не очень большая комната, хотя Риис сразу заметил, что в ней нет ни окон, ни других точек входа. За прямоугольным складным столом сидел человек, который не подал руки, но представился специальным агентом Дэном Стаббсом, протягивая значок и удостоверение личности. Плохой коп.
Риис занял место напротив агента Стаббса, а Бриджер присоединился к человеку, который, очевидно, был его начальником. Стаббс сделал вид, что раскладывает какие-то бумаги, а затем, сдвинув тонкие очки для чтения на переносицу, обратился к котику, которого он вызвал для очевидной игры во власть.
В этой комнате было гораздо темнее, чем в коридоре или прилегающих офисах. Глаза Рииса снова настроились, продолжая осматривать комнату. Перед агентом Стаббсом лежала большая стопка бумаг, рядом стоял микрокассетный магнитофон. В одном из углов на штативе стояла видеокамера, но, похоже, запись не велась.
Агент Стаббс был одним из тех парней, которым может быть и сорок, и шестьдесят. Его волосы были подстрижены так, что трудно было определить их точный цвет. Его двойной подбородок был достаточно выражен, чтобы обратить на него внимание, и, хотя он не стоял, было очевидно, что у него есть живот, не привыкший к ежедневным физическим нагрузкам. Он был одет в черную рубашку-поло под дешевым темным костюмом. Что-то в его поведении наводило на мысль о прошлом военном опыте, хотя Риис скептически отнесся к этому.
" Коммандер Рис, - начал он официальным голосом, протягивая через стол лист бумаги, - прежде чем мы начнем, пожалуйста, подтвердите свои права и распишитесь ниже".
Риис знал, что лучше никогда ничего не подписывать за федерального агента без присутствия адвоката. Он также знал, что его люди погибли и что это его ответственность. Он подписал бумагу и придвинул ее обратно.
"Мы не будем вести видеозапись этого разговора, коммандер".
Первая ложь, подумал Риис, кивая в знак подтверждения. Риис знал, что неработающая видеокамера в углу была реквизитом, как и микрокассетный диктофон на столе. Все интервью записывалось на аудио- и видеопленку с помощью микрофона и камеры, спрятанных где-то в комнате. Бутафорская камера должна была психологически успокоить испытуемого, а микрокассетный диктофон должен был использоваться в определенные моменты, чтобы "не записывать" - положение, которого, конечно же, не существовало.
"Я собираюсь использовать этот диктофон для своих записей, если вы не возражаете", - продолжал толстяк. Риис снова кивнул, скорее в знак признания театральности сценария, чем для того, чтобы дать свое согласие на запись.
Стаббс демонстративно включил диктофон и положил его обратно на стол. "Это специальный агент Дэниел Стаббс из Службы уголовных расследований ВМС. Время, - он посмотрел на свои нефирменные аналоговые часы, - 12:56 вечера, среда, четырнадцатое июня 2017 года. Я здесь со специальным агентом Робертом Бриджером, чтобы взять интервью у лейтенант-коммандера Джеймса Риса, командира отряда "Морские котики" номер семь, относительно миссии номер 644: "Меч Одина". Коммандер Риис, расскажите нам о событиях, связанных с "Мечом Одина"".
Риис начал с получения задания и рассказал о процессе планирования. Это была TST, или цель, чувствительная ко времени, то есть это была мимолетная возможность, которую нужно было использовать немедленно. Разведывательные данные поступили из одного источника, что обычно исключало их рассмотрение до более детальной проработки. Риис всегда проверял разведданные из разных источников: два источника HUMINT в сочетании с SIGINT. Традиционные и технические методы накладывались друг на друга, чтобы убедиться, что цель жизнеспособна и не является организацией, использующей Америку для разрешения личной или политической неприязни. Когда Риис обратился к своему следующему начальнику, ему недвусмысленно заявили, что это разведданные национального уровня, что означает, что он не имеет права знать, откуда они получены. Риис был допущен к совершенно секретной/чувствительной информации, что означало, что он может быть допущен к программам специального доступа по необходимости. Взять своих людей в бой было определенно необходимо, по мнению Рииса.
Отряд Рииса действовал на выезде из Хоста, граничащего с Федерально управляемой территорией племен Пакистана, недалеко от города Мирам Шах, очага повстанческой активности, а также безопасного убежища для террористов и их пособников. После громкого убийства Усамы бен Ладена в Пакистане трансграничные операции стали редкостью, и противник знал об этом. Закрепление в Хосте, создание собственной разведывательной сети, работа с партнерскими силами принимающей страны и нанесение кинетического удара по "крысиным линиям", по которым люди, оружие и наркотики перемещались между Афганистаном и Пакистаном, - таков был порядок дня в этой операции. Именно поэтому, когда речь зашла о TST, зазвонили тревожные колокола: никто не знал этот район так хорошо, как Риис и его команда. Они работали там последние пять месяцев. Ни одна из их человеческих сетей или технических разведданных не указывала на то, что в районе их действий находится лагерь талибов. Талибы были слишком умны для этого. Их высокопоставленные люди могли безнаказанно жить и руководить операциями с пакистанской стороны границы. Что-то было не так.