Луи рычит на нее, сцепив зубы.
— Жабросли, — тихо говорит Лиам, стараясь подавить страх, зарождающийся внутри. Он не знает, что Гарри мог забрать. У него немного дорогих сердцу вещей, но те, что есть, значат очень много для него. Например, фотография его семьи или сувенир с Кубка Мира по квиддичу, куда он ходил с Найлом и его родителями.
Они входят в гостиную, когда Полная Дама кричит:
— И разве вы не должны быть на занятиях?!
— Я убью его, — мрачно говорит Луи, пока они быстро поднимаются по лестнице. — Я порву его на части и накормлю фестралов кусками его истекающего кровью мяса.
Как только они входят в спальню, становится очевидно, что там кто-то был. Сторона Луи в полном порядке, но сторона Лиама — нет. Одеяло свисает с кровати, ящики прикроватной тумбочки выдвинуты вперед. Комод тоже раскрыт, и очевидно, что Гарри хотел, чтобы они знали.
— Черт, — выдыхает Лиам, двигаясь к своей кровати. — Я должен выяснить, что он забрал.
— Это должно быть что-то очень важное для тебя, — напоминает ему Луи, застилая кровать Лиама, пока тот бегло просматривает ящики комода. Оттуда точно ничего не пропало. Ничего важного.
Он закрывает ящики комода после того, как аккуратно раскладывает в нем все вещи, потому что Гарри скомкал всю одежду, ведя поиски. Лиам идет к прикроватной тумбочке, замечает фотографию в рамке и облегченно выдыхает. Просмотрев ящики тумбочки, он обнаруживает, что ничего не пропало.
— Я проверю шкаф, — говорит Лиам, хотя его шкаф, вполне очевидно, нетронут. Вещи сложены так, как он складывал их этим утром.
Луи хмурится и медленно направляется к своей кровати. Он становится на колени и достает из-под кровати коробку, которую Лиам видел всего пару раз. Он знает, что там совсем немного вещей. Самых дорогих, самых любимых вещей Луи. Там рисунок одной из его младших сестер, билеты в кино, на которое они ходили прошлым летом (тогда Луи впервые побывал в кинотеатре, и они ходили туда четыре раза за неделю, которую Томлинсон провел у Лиама дома). Там часы его отца, передававшиеся в его семье из поколения в поколение, и снитч с автографом Йоргена Билбоурна.
— Он пропал, — тихо говорит Луи, закрывая коробку. — Снитч, который я поймал в свою первую игру. Он пропал. Они перерыли твою сторону, чтобы отвлечь нас. Он не хотел, чтобы мы знали, что он забрал.
Лиам усаживается на его кровать и очень осторожно говорит:
— Мы вернем его, Луи, все будет в порядке.
— О, так и будет, — говорит Томлинсон, выпрямляясь. В его глазах горит огонь. — Я убью его.
Лиам поднимается, потому что Луи идет к двери, и он точно не уверен, серьезно говорит Луи или нет. Томлинсон не останавливается. Он спускается вниз по лестнице и пересекает гостиную широкими быстрыми шагами, после чего толкает дверь и идет дальше, не дожидаясь Лиама, которому приходится бежать за ним.
— Кучерявый ублюдок, — бормочет Луи. — Я побрею его налысо и задушу веревкой из его волос. Я запихну ногу так глубоко ему в жопу, что он будет отплевывать мои носки.
— На тебе сейчас вообще есть носки? — спрашивает Лиам. Луи одаряет его взглядом, который мог бы сжечь заживо.
— Это совсем не важно, Лиам.
— Ты ведь понимаешь, что он на уроке? – напоминает ему Пейн, когда они поворачивают к Большому Залу.
— Я подожду его снаружи, — отвечает Луи. — Он на травологии.
Лиам прикусывает губу, чтобы не спросить, откуда Луи знает расписание Гарри, потому что у Луи в руках искрящаяся на конце палочка, и ему совсем не хочется попасть под раздачу. Вместо этого Лиам поворачивает в противоположную сторону и идет на второй этаж. Он не останавливается, пока не подходит к кабинету нумерологии. Лиам стучит в дверь.
— Мистер Пейн, — говорит преподаватель нумерологии, мадам Бентлем, выгибая тонкие рыжие брови. — Я могу вам чем-нибудь помочь?
Лиам пытается улыбнуться так, чтобы ему поверили.
— Эм. Я пришел за Зейном... Зейном Маликом. Директору Уилтону нужен студент, способный выполнить его поручение, а так как Зейн — староста...
— Малик, — зовет мадам Бентлем.
Секундой спустя возле двери появляется хмурящийся Зейн. Он смотрит на Лиама, и выражение его лица становится раздраженным.
— Да, мадам?
— Очевидно, директор Уилтон в вас нуждается, — говорит она и кладет руку ему на плечо. — Если сможете, вернитесь сюда после урока. Если не сможете, я передам ваше домашнее задание через Джессику.
— Спасибо, — говорит Зейн, выходя из комнаты. Он грубо хватает Лиама за руку, когда дверь закрывается, и тащит его по коридору. — Ты серьезно?! Я был на уроке!
Лиам виновато смотрит на него и вырывает руку из крепкой хватки Зейна.
— Я знаю, и, честное слово, я бы не беспокоил тебя при нормальных обстоятельствах, но Луи...
— То, что я помог тебе пару раз, не значит, что ты можешь выдергивать меня посреди занятий ради каких-то мелочей, гриффиндорец, — выпаливает Зейн, и Лиам только сейчас понимает, что он по-настоящему зол. — В отличии от тебя, я беспокоюсь о своих оценках.
Лиам останавливается и смотрит на него.
— Ты считаешь, что мне все равно?
Зейн разворачивается в его сторону и засовывает руки глубоко в карманы мантии. Его плечи напряжены, а щеки красные, но не от смущения, а от ярости.
— Ты ведешь себя так, будто тебя не волнует ничего, кроме глупых шалостей, выдуманных Томлинсоном и Хораном.
Лиам делает шаг назад, цепенея. Он хочет сказать что-то в свою защиту, но вместо этого в нем начинает бурлить злость.
— Я пришел за тобой только потому, что твой лучший друг — ублюдок, который украл кое-что очень важное у Луи, который собирается его за это убить, и я подумал, что ты захочешь вернуть это прежде, чем Луи выпадет шанс совершить то, что он задумал, но забудь. Забудь об этом. Это не твоя проблема, и я не должен был даже думать о том, что ты можешь помочь. В будущем точно не буду.
За секунду в глазах Зейна мелькают злость, раздражение и сожаление, а потом он разочарованно стонет и поворачивается на месте. Как и с Луи, Лиам может остаться позади, а может бежать за ним. Так что у него особо нет выбора.
Зейн не говорит ни слова, пока они идут по замку и по внутреннему двору. Ноябрьский воздух бодрит и обжигает щеки, и Лиаму приходится кутаться в мантию сильнее, чтобы не замерзнуть. Зейн, кажется, совсем об этом не переживает — его согревает ярость, пока он направляется в сторону оранжереи.
Луи дежурит возле дверей и крепко держит в руках палочку. Он даже не удивляется присутствию Зейна, а просто продолжает ходить взад-вперед, тихо бормоча способы убийства Гарри. Зейн тоже его игнорирует и проскальзывает мимо, открывая дверь и заходя в оранжерею.
Лиам видит его через окно. Сначала Зейн говорит с учителем, а потом идет к Гарри. Тот ухмыляется и кивает, но когда выражение лица Зейна остается каменным, Гарри выглядит немного обиженно. Потом он вздыхает и отдает что-то Зейну, который разворачивается и идет к двери.
— Вот, — говорит Малик, толкая его в грудь зажатым в руке снитчем. — Я серьезно тебе говорю, никогда больше, Пейн. Понял? Если вы, четверо идиотов, хотите развлекаться, а не учиться — пожалуйста, но не смейте втягивать в это еще и меня.
Зейн разворачивается и резко шагает в сторону замка. Лиам провожает его взглядом и не понимает, почему желудок сжимается от нехорошего предчувствия.
У них с Зейном никогда не было нормальных отношений. Малик все время его поддразнивает или кричит на него, если не считать те редкие моменты, когда Зейн нежно ему улыбается. Но он никогда, никогда на него так не злился. И, если честно, в этом нет ничего удивительного. Лиам должен был понять, что Зейн расстроится из-за этого. Малик воспринимает уроки серьезнее, чем любой ученик в этой школе.
— И что это только что было? — спрашивает Луи, наконец перестав бормотать. Лиам протягивает ему снитч. Томлинсон ухмыляется и забирает его. — Красавчик сделает ради тебя все что угодно, не правда ли?