Секунда молчания, тихий стон боли и голос Лайлы:
Я жива.
Ты цела?
Да.
О, как прискорбно слышать, будто ты думаешь, что невредима. После моего следующего действия ты убедишься, что это далеко не так.
Оставь ее.
Оставим, если ты нам дашь, что мы хотим.
Чего вы хотите?
Я направляла пистолет в сторону голоса, но стрелять было не во что. Если я буду терпелива, может появиться. А ничего нет быстрее пули.
Тебя.
Я встрепенулась от такого прямого эха моего сна.
В смысле меня? Каким образом? Зачем?
Разве это важно? Если ты не пойдешь с нами, я убью эту женщину.
Не ходи с ни... начала Лайла и вдруг замолчала. На этот раз стон боли был громче.
Спроси ее снова, цела ли она, попросил тот же низкий голос, но уже увлеченно. Я слыхала эту интонацию он радуется, причиняя боль, и я спросила, как он велел, чтобы он не стал для убедительности мучить ее еще раз.
Лайла, ты цела?
Нет, ответила она дрожащим голосом.
Что ты с ней сделал?
Ничего непоправимого. Пока что.
Рана заживет? спросила я, направляя пистолет на голос, но еще и на открытую дверь. Обычно арлекины ездят по двое или больше. Но при такой их быстроте времени выстрелить дважды у меня не будет. Цель и решение должны быть определены до того, как придется что-то определять на самом деле.
Да, ответил он.
В каком смысле вы меня хотите? В сексуальном?
Я почти надеялась, что это так. Это не участь хуже смерти, и уж точно не хуже, чтобы Лайлу убили и я слышала, как это произойдет.
Нам не дозволено.
В голосе звучала печаль.
Вам недозволен секс?
С тобой нет.
Это уже интересно.
Тогда что же вам от меня нужно?
Мой мастер ждет снаружи. Просто убери оружие и выйди к нему. Я освобожу девушку и пойду за тобой.
Не надо, Анита! выкрикнула Лайла и тут же застонала от боли.
Эдуард и другие маршалы в номере рядом. Помощь придет.
Плащ взметнулся, и я увидела белую маску, но Лайлу он держал перед собой как щит. Глаза у нее закатились, веки трепетали, но она была жива. Я подняла ствол выше чтобы поразить белую маску и не задеть Лайлу. И тут его не стало. Я клянусь: он исчез так быстро, что Лайла просто осталась в воздухе, где он ее держал. Только когда он уже скрылся за дверью, она рухнула на пол.
Анита! крикнул Эдуард.
Жива-здорова. Ты видел?
Что-то видел, отозвался он.
Присматривая за дверью, я нащупывала у Лайлы пульс. В дверях появился Эдуард: в трусах, без рубашки, в каждой руке по пистолету. Я предоставила ему следить за дверью, а сама посмотрела на Лайлу. У нее была сломана рука в запястье и, может быть, выше. Кровь тоже была, и не из руки. Блин.
Слышно было, как сюда идет другой маршал.
Сейчас вызову «скорую», а потом мне кто-нибудь расскажет, что тут за чертовщина?
Эдуард всматривался в ночь, но все же сказал:
Ее ордер свободен. Кажется, мы получили свой ордер на ликвидацию.
Я не хотела получать его таким путем.
Она жива, Анита. Могло выйти иначе.
Он был прав. Я знала, что он прав, так чего же мне так хреново на душе?
Не вижу, откуда кровь, откуда-то сзади. Мне не хочется ее шевелить, но крови слишком много. Надо найти рану и прижать если она истечет кровью, остальное уже не важно.
Он нагнулся помочь, но стоял боком к двери, готовый среагировать на движение.
Можем теперь открыть на них охоту, Анита. По-своему.
Он помог мне приподнять Лайлу и не дать ей двигать шеей. Похоже, это не повреждение позвоночника, но раны спины бывают хитрыми, и лучше перестраховаться. Эдуард приподнял ее настолько, чтобы я могла ощупать спину. Но рана была не одна, а несколько. Я обнаружила не меньше трех.
Черт!
Что там такое?
Это множественные раны, то есть не клинок. Он когтями.
Сильный оборотень, умеющий превращать только руки, заметил Эдуард.
Да.
Они все будут не слабее, сказал он.
Знаю. Я принесла из ванной полотенца зажать раны. Раны колотые. Если они глубокие, шанс подхватить ликантропию высок.
«Скорой» надо будет сказать, когда приедет.
Знаю.
Я прижала полотенца к ранам и попыталась остановить кровотечение. Эдуард поддерживал раненую и старался зафиксировать ей шею. Ничего лучшего до приезда медиков мы сделать не могли.
По-нашему это как? спросила я.
Ты о чем?
Ты сказал, что теперь мы сможем охотиться на них по-своему. Это как?
С применением насилия и до результата. Весьма определенного результата.
Я посмотрела на лежащую без сознания Лайлу. Руки у меня уже промокли от ее крови. Я стояла в красной луже.
Ты видел, какая быстрота у этой твари?
Неимоверная.
И как убивать такое быстрое существо?
Ранить, а потом разрубить на части.
В его голосе звучало предвкушение охоты.
Я боюсь, Эдуард.
Он посмотрел на меня глазами пустыми и холодными, как зимняя луна.
А я нет.
Наверное, он хотел этим меня успокоить. Может быть, даже получилось.
Глава 6
Что хорошо в этих самых пижамных штанишках на них кровь не попадает. Эдуарду пришлось свои трусы отправить в мешок, идущий в лабораторию. Ему разрешили надеть шорты и футболку, поскольку его номер не был местом преступления. А мой номер, пока техники не кончили работу, был недоступен. Однако смыть кровь никому из нас пока не удалось. На штанах у меня крови не было, но на мне ее хватало. На ногах ниже колена, на руках почти до локтя с одной стороны. Техники взяли с меня образцы крови ватными шариками, но мыться пока не разрешили. Кровь засыхала, я чувствовала, как образуются на ней трещинки, как она липнет к коже. Никогда не знала, это иллюзия или я действительно ощущаю процесс высыхания. Как бы там ни было, я ощущала, как засохшая кровь на каждом движении меня хватает, будто не пуская. Отчаянно хотелось в душ. Мне дали одеяло накинуть на плечи от ночной прохлады, но цемент пола на лоджии холодил босые ноги. И неловко было держать одной рукой пистолет, другой придерживать одеяло. Детектив Лоренцо предложил мне оставить пистолет в номере Эдуарда, поскольку там не работали техники на осмотре, но я отказалась. Сегодня меня пытался похитить «Арлекин», так что лучше пусть пистолет будет у меня.
Детектив Лоренцо повыше меня, но всего где-то на дюйм выше Эдуарда, пять и девять примерно. Волосы густые, и хотя коротко стрижены, заметно, что вьются. Чтобы не вились, ему надо бы наголо побриться, иначе никогда аккуратной прически не будет. Глаза у него темные, почти карие, лицо открытое и дружелюбное, симпатичное простое лицо мальчишки из соседнего дома. Судя по значку детектива, ему должно быть лет тридцать, но с виду их ему не дашь. Под пиджаком бугрились мышцы, так что либо он от природы широкоплеч, либо ходит в тренажерный зал, или одно с другим сочетается. Детективов вызвали сразу, пока не определилось, что преступление подпадает под уже ведущееся федеральное расследование. Формально говоря, служба маршалов могла их не допустить, но мы стараемся не вызывать враждебности у местной полиции, если это получается. Сотрудники противоестественного направления чаще других оказываются наедине с проблемой, и на местную полицию мы рассчитываем больше, чем на федеральных сотрудников, и даже чем на остальную службу маршалов. Среди копов для наших работников есть кличка «одинокий волк». И по рации, бывает, сообщают: «У нас на месте преступления одинокий волк». Интересно, как говорят, когда нас там несколько. Можно ли сказать «группа одиноких волков» и чтобы это не прозвучало глупостью?
Маршал Рейборн был тут выше всех, и лишние несколько фунтов придавали этой разнице весомость.
Казалось, он своим присутствием заполняет всю комнату, будто он куда больше, чем есть на самом деле. А может быть, его раздраженное настроение требовало больше места.