А я рассматривала его профиль и спросила его о том, о чем не спрашивала никогда:
И что тебе в этом процессе нравится?
Он повернулся, посмотрел светлыми глазами, такими светлыми, что голубизна их оказалась сероватой.
Когда его глаза светлели до холода зимнего неба, это никогда не предвещало хорошего.
Люблю смотреть, как свет гаснет у них в глазах, сказал он, и голос был таким же холодным и бесстрастным, как глаза.
Я этот леденящий взгляд выдержала и ответила:
Потому-то ты и любишь убивать лицом к лицу.
Эдуард кивнул, все еще не отводя ледяных глаз.
Что у меня отражалось на лице, я не знаю. Когда-то, в начале, он был моим учителем, а потом выдал мне комплимент, лучше которого быть не может, несколько лет назад сказал мне, что ему хотелось бы узнать, кто из нас лучший в профессии. Он уже не был в этом уверен, и ему приходила в голову фантазия, как мы охотимся друг за другом, чтобы решить этот спор раз и навсегда. Когда он это сказал впервые, я была убеждена, что погибла бы при этом я. Сейчас я уже не была так уверена может, я и победила бы. А потом позвонила бы Донне и детям и сказала бы... что же сказала бы? Что у них больше нет семьи, так как мы с Эдуардом разобрались, кто из нас круче мужик, и это оказалась я?
Значит, ты думаешь, что этим киллерам нравилась работа? Я говорила как можно более бесстрастно. Мы, два киллера, оцениваем чужую работу с точки зрения профессионалов.
Я думаю, что им она могла понравиться. Но невозможно ничего сказать, когда киллер работает под таким контролем.
И чем это нам поможет их поймать?
Он покачал головой и снова посмотрел на самый большой фрагмент тела:
Не знаю.
И опять его голос прозвучал устало.
Я посмотрела туда же, куда и он. От груди и живота осталось достаточно, чтобы видно было: мускулистый был мужчина. Торчал в тренажерном зале, и это ничем ему не помогло. Очередной бесклановый тигр, выживший после нападения, а не рожденный в семейной группе. Сейчас арлекины убивают только бесклановых, поскольку ищут некоторых определенных тигров. А именно золотых. Эта линия считалась уничтоженной в царствование первого императора Китая, но некоторые арлекины сохранили ее, скрыв отдельных представителей. Скрыв от других арлекинов и от Матери Всей Тьмы. Тот факт, что они смогли укрыть от нее тигров в те времена, когда она была на пике своей мощи, показывает, насколько они хорошо это умеют. Такой эффективной программы защиты свидетелей мир не видал ни до, ни после.
Когда золотые тигры вышли из подполья и объявили о своем дебюте всем другим тигриным кланам, мы надеялись, что истребление бесклановых тигров прекратится. Но хотя мы объявили, что у нас в Сент-Луисе есть тигры всех цветов, «Арлекин» все равно продолжал охоту на тигров-оборотней. И это казалось совершенно бессмысленным.
Я встала, ожидая, что больное колено возразит из-за слишком долгого сидения на корточках, но обошлось. То есть мое «больное колено» уже какое-то время не слишком больное. Я слуга-человек Жан-Клода, я метафизически связана с несколькими оборотнями. У меня заживают раны существенно быстрее, чем у обычных людей, но я не сообразила, что и боль от старых ран тоже ослабевает и уходит. Когда же это началось?
Эдуард стоял рядом со мной, опираясь в основном на одну ногу. У него осталась старая рана от не совсем удачной охоты. Я подумала: «А сколько Эдуарду лет? Он будет стареть, а я нет? Мне связи с миром противоестественного помогут сохранить здоровье?»
Странно было думать, что Эдуард будет стареть быстрее меня.
Ты о чем-то задумалась? спросил он.
Я открыла рот, сообразила, что не надо, попыталась придумать, о чем бы можно.
Почему продолжаются убийства тигров? ответила я вопросом.
Ты имеешь в виду, теперь, когда вы с Жан-Клодом объявили, что у вас в Сент-Луисе есть свои золотые тигры?
Да. Считалось, что они убивают бесклановых, чтобы не дать нам установить метафизическую связь с золотыми тиграми. Но ведь поздно, Эдуард, мы ее установили, так зачем продолжать их убивать?
Не могут они искать какого-то конкретного тигра?
Может быть, но зачем? И кого и опять-таки, зачем? Так ничего не выиграть.
Один выигрыш я могу придумать, сказал он.
Хорошо, какой?
Тебя разделили с Жан-Клодом и прочими, с кем ты метафизически связана. В Сент-Луисе у тебя телохранителей хватило бы на небольшую армию. Здесь только ты и полиция.
Ты думаешь, они рискнут напасть на меня в окружении копов? У этих ребят главная концепция никто не знает, что они существуют. На эту огромную мрачную тайну они много сил затратили.
Если им Темнейшая Мамуля велит тебя убить, рискнут они, что их обнаружит людская полиция?
Может быть, ответила я, и тут мне пришла в голову иная мысль. Непонятно, была ли она хуже, но пугала она меня сильнее. Первая ее мысль была захватить мое тело. Убить меня она решила, только когда поняла, что я слишком сильна и не впущу ее в себя.
И здесь, за сотни миль от Жан-Клода, ты так же сильна?
Я подумала об этом заставила себя подумать как следует.
Метафизически нет. Я куда надежнее защищена, когда могу прикоснуться к своему мастеру и зверям своего зова.
Может, они и убивают тигров, чтобы удержать тебя здесь.
Ты думаешь, они постараются меня похитить?
Если ей все еще нужно твое тело то да.
А если она просто хочет моей смерти, это тоже проще сделать здесь.
Проще, согласился он.
Он смотрел на край поля, осматривал периметр в поисках опасности, готовый увидеть бойцов «Арлекина» в листве дерева или на краю зеленого летнего поля.
Я никаких оборотней здесь не ощущаю, сказала я, а умение ходить днем неимоверно редкостное. Я только трех вампиров знала, на это способных.
Но если они такие идеальные шпионы,ты разве могла бы их почувствовать?
Думаю, что да.
Эдуард посмотрел на меня и снова начал оглядывать местность.
Чертовски самоуверенно.
Может быть. Но я бы ощутила, если бы противоестественные существа были близко.
Он сказал, не глядя на меня:
Только не говори мне, что сейчас ты впервые задумалась, не подстроено ли все это как капкан на тебя.
Я думала, «Арлекин» не знает, что в Сент-Луисе есть золотые тигры. Как только он об этом узнал, должен был бы прекратить убийства. Это, кстати, одна из причин, почему мы обнародовали.
Так что-либо это капкан для удержания тебя вдали от Сент-Луиса, либо Темнейшая Мамуля забыла отозвать приказ.
В смысле?
Стали бы они истреблять тигров-оборотней, пока она не прикажет им прекратить, даже если бы это не имело смысла?
Я подумала.
Те, что ей верны, верны фанатично. Так что да, могли бы.
Так что-либо она забыла им дать приказ, чем-то занятая...
Либо вот такая она психованная, закончила я.
Он кивнул:
Либо вот такая она психованная, либо ждет возможности тебя похитить или убить.
Твою мать, сказала я.
И тебе нужно говорить с Жан-Клодом.
Я думала, ты его недолюбливаешь.
Так и ты Донну тоже.
То есть каждый из нас недолюбливает того, кого любит другой? пожала я плечами.
Тебе нужны телохранители, Анита.
А почему просто не вернуться в Сент-Луис?
Служба маршалов не одобрит, если бросить дело в разгар расследования, но суть не в этом.
К нам шли другие маршалы. Я придвинулась к Эдуарду и спросила:
А в чем суть?
Как ты поедешь домой?
Я нахмурилась, потом ответила:
Полечу на первом же самолете, на который будут билеты, и дома.
Полиция тебя довезет до аэропорта, и дальше ты будешь там одна.
Что?
В аэропорту и в самолете ты будешь одна, Анита. Если бы я всерьез взялся тебя убирать, и было бы важно, чтобы меня при этом не увидели, я бы ждал именно этого момента. Чтобы ты оказалась одна, без полиции и без Жан-Клода.