Джейс Уинтерс.
Сердечки в глазах и мысленный обморок — ваш выход. От одной только мысли о нем у меня слабеют колени.
У него густые черные волосы, чувственный рот, ровные белые зубы и ямочка на щеке. Эта ямочка, которая появляется, когда он улыбается, доводит меня до безумия. Так и тянет лизнуть ее — и оттуда двинуться вниз.
А его руки… Их я обожаю больше всего. Я слежу за ними, пока он протирает барную стойку. Это сильные руки. Большие и загрубевшие. И умелые. Руки мужчины.
Я часто наблюдаю за Джейсом. Очень часто. Потому что днем я — Иви Сандерс, кроткая двадцатипятилетняя официантка, а во все оставшееся время — безнадежно влюбленная дурочка и почти сталкер.
В общем, жалкое существо.
Джейс, прищурившись, смотрит на Зака — тощего, жилистого парня в татуировках, который сидит напротив него.
— Ты об эльфах?
— Нет. Эльфы… они чисто выбриты, а у гномов есть борода — это общеизвестный факт. Жутковатые сволочи. Постоянно следуют за тобой взглядом. Словно вот-вот бросятся на тебя через двор, схватят своими толстыми, как сосиски, пальцами и вонзят тебе в горло свои острые зубы.
Зак — писатель. Очень талантливый, с буйным воображением и несколько странный. Весь год он живет в Лос-Анджелесе, а сюда приезжает зимой, чтобы в тишине и покое его творческое начало могло развернуться в полную силу.
Сюда — это в Алпайн, штат Колорадо, уютный крохотный городок, известный своими нетронутыми лесными тропами, впечатляющими горными склонами, маленькими магазинчиками и… уединенностью. Аспен — это место, куда стекаются богачи, чтобы повыпендриваться перед другими. А в Алпайн люди приезжают, чтобы покататься на лыжах, расслабиться и на время исчезнуть с радаров.
— Погоди… а это идея. — Зак задумчиво теребит металлический шарик пирсинга в своей нижней губе. — Эльфы против Снежных гномов: зимняя битва в Волшебной стране. Дай мне салфетку, я запишу.
Открывается дверь, и в бар врывается вихрь из снежинок — к нам заходит Чарли Баттерс, владелец местной снегоуборочной компании, а за ним по пятам спешит Чарли-младший, его шестилетний сын. Они снимают шапки и взбираются на барные табуреты.
— Ну и погода на улице, — говорит, вздохнув, Чарли-старший. — Словно деньги валятся с неба, но все равно… денек выдался тот еще, черт побери.
Минуту спустя Джейс ставит перед Чарли кофе по-ирландски, его обычный вечерний напиток.
Чарли-младший стаскивает зубами варежки.
— Парень, а ты что сегодня закажешь? — Джейс скрещивает руки, и я любуюсь тем, как бугрятся его мускулы. — Имбирный эль или горячий шоколад?
— Горячий шоколад, Джейс. И лучше двойной. — Чарли-младший — копия своего папы — тоже вздыхает. — Денек выдался тот еще, черт побери.
Горячий шоколад в баре «Черный бриллиант» — это еще одна вещь, которой славится наш городок. Его создал и готовит лично владелец, используя настоящий растопленный шоколад и цельное молоко. Кружка густого, дымящегося блаженства увенчана горкой сливок, сбитых вручную и посыпанных какао-порошком, мятной крошкой и маршмеллоу, и подается с хрустящей вафелькой в шоколаде.
Пить его — словно вкушать рождественское чудо.
Джейс ставит кружку с шоколадным шедевром перед Чарли-младшим, и малыш утыкается в нее носом.
А потом Джейс поднимает лицо. И смотрит через весь бар… на меня. И взгляд его синих глаз пронзает меня, словно сосулька, до самого сердца.
В животе разливается неистовый трепет, и время будто растягивается, музыка тает и весь мир, включая снежинки на улице, замирает.
Потому что на меня смотрит Джейс Уинтерс.
Но тут с кухни доносится звяканье серебряного звонка.
— Заказ готов!
И к тому времени, как я моргаю, его подбородок уже опустился, и он опять протирает барную стойку. Мистер Спокойствие и Невозмутимость.
Я тоже умею казаться невозмутимой.
Но не настолько хорошо, как он. И потому вместо того, чтобы как нормальный человек пойти к кухне, я разворачиваюсь — слишком быстро, не глядя… и врезаюсь прямо в чертову елку.
От моего маневра она начинает заваливаться на бок, но я успеваю схватиться за ствол и дернуть елку обратно — и заодно уколоть веткой глаз.
О господи.
— Черт, — бормочет Джейс.
Зак соскакивает с табурета.
— Иви, ты как?
Они оба идут ко мне, а я одной рукой прикрываю лицо, а вторую вытягиваю, чтобы не подпустить их к себе. Потому что я уже горю от стыда — еще капля позора, и я начну жевать ветку омелы.
— Ничего страшного, все хорошо.
Но Джейс уже передо мной — так близко, что я ощущаю тепло его сильного тела и чистый, свежий запах его рубашки в красную клетку.