— Котенок за лошадь, которой владеет сквайр, но он может обменять ее на гувернантку вашей дочери? Это… это дьявольский план!
Граф разглядывал свои ухоженные пальцы. Если мисс Селден считает, что эти переговоры порождены дьяволом, то оставалось только молиться, чтобы она никогда не услышала об остальной части сделки. Шарлин согласилась отдать жемчуг, если Бретт предложит ей взамен дорогой браслет, нового покровителя и котенка. Так что ему нужно будет забрать лошадь у сквайра, чтобы он смог обменять ее у мисс Селден на котенка, которого отдаст Шарлин, чтобы заполучить жемчуг для сэра Юстаса, который затем должен был раздобыть другого котенка для Саманты. И все это зависело от того, удастся ли старомодной мисс Масгроув пережить неделю в компании сыновей сквайра. Черт бы все побрал, почему бы мисс Селден просто не отдать ему треклятую кошку прежде, чем он совсем лишится рассудка? И зачем ей понадобилось выглядеть такой чертовски хорошенькой с волосами, забранными вверх и уложенными наподобие короны на макушке, удерживаемые лентой, которая так и напрашивалась на то, чтобы мужчина развязал ее — чтобы посмотреть, как эти каштановые локоны упадут ей на плечи, или на его подушку. Боже, откуда это взялось? Он должен был думать о том, как обменяться с этой женщиной животными, а не горячими поцелуями!
— Это пустяковое дело, — солгал Бретт. — У меня есть что-то, что вам нужно; у вас есть что-то, что нужно мне. Простой обмен между друзьями.
Но они не друзья, и все не так просто. Возможно, за исключением ее брата, который вел себя как идиот рядом с мисс Джинжер. Мактавиш пребывал в ярости, обед превратился в бедствие, а у Джерри заболела голова.
Первой катастрофой стала истерика повара в гостиной, где компания пила херес перед обедом. Нет, даже это не было первым кризисом. Первым несчастьем следует назвать то, что Боутон привел свою любовницу на обед в Селден-Хаус! Джинжер лишилась дара речи, глаза Стейси не отрывались от несоразмерного выреза леди Трант, а Джерри пришла в ярость. Как он посмел! Потом старая тетушка споткнулась о котенка, которому, по справедливости, нечего было делать в гостиной, и за что Мактавиш громко выбранил как свою дочь, так и Джерри — перед всей компанией. От громкого крика тетушка леди Трант врезалась в приставной столик и пролила херес.
Джинджер, естественно, начала плакать, прижимая Бандита к своей — если сравнивать с объемами леди Трант — девичьей груди. Ее глаза, и так уже красные, начали переполняться слезами. Стейси подошел к ней, по доброте душевной, и взял котенка из ее рук, чтобы убедиться, что тот не пострадал, вручив вместо этого девушке собственный носовой платок. То ли из-за его нежной улыбки, несмотря на то, что сама она выглядела далеко не лучшим образом, или из-за того, как он держал котенка — не обращая ни малейшего внимания на свой темный сюртук, но мисс Мактавиш была сражена. Любой, кто прислушался бы достаточно хорошо, мог бы услышать, как сердце Джинджер упало к ногам Стейси, которые к этому времени оторвались от земли на пять футов. Ангел застенчиво улыбнулся ему — и он пропал. Баронет больше ни разу не взглянул на грудь леди Трант.
А Джиндер даже не подумала послать за служанкой, чтобы устранить беспорядок, так что это пришлось сделать Джерри, и просить, чтобы подавали обед, что вызвало появление раздраженного шеф-повара. А это, в свою очередь, вызвало сильный истерический припадок у Джинджер, поэтому Стейси пришлось обнять ее, что привело к тому, что Мактавиш покраснел сильнее, чем его дочь. И все это стало причиной того, что подлый граф подмигнул ей!
Такой проницательный человек, как лорд Боутон, должен был догадаться об амбициях Мактавиша заполучить его в качестве зятя — точно так же, как обязан был заметить, что его любовница оценивающим взглядом окидывает роскошную обстановку — которую Мактавиш приобрел для Селден-Хауса. Он находил это забавным! Он даже улыбался Джерри на протяжении самого длинного обеда в ее жизни, словно приглашая ее разделить шутку. Какие тут шутки, когда она может потерять ценную ученицу — в лучшем случае, и они с братом могут лишиться Мактавиша в качестве арендатора — в худшем. Ни при каких условиях он не потерпит союза между его принцессой и баронетом с пустыми карманами. Джерри не удивилась бы, если бы торговец велел им убираться их дома, вместо того, чтобы приказать внести следующее блюдо, когда Джинджер не позаботилась об этом.
Сидя в конце стола как хозяйка дома, Джинджер смотрела — и говорила — только со Стейси. Одному Богу известно, какие темы они нашли для разговора, потому что Джерри за всю неделю не выдавила из девушки больше нескольких предложений — если только они не говорили о кошках. Возможно, именно этим Стейси развлекал наследницу — историями о семейных любимцах. В любом случае, девушка игнорировала другого намеченного собеседника за обедом — графа. Джерри сидела слишком далеко, чтобы пнуть ее под столом, так что она могла только молиться, чтобы Мактавиш не обратил внимания на дурные манеры дочери.