Я не уверенна, потому ли это, что прошло уже несколько лет, или из-за количества выпитого, но я не могу вспомнить больше ничего из той вечеринки.
Я вижу, что тверкинг вычеркнут, должно быть я это сделала, когда мы пошли танцевать позже той ночью. Я знаю, что с тех пор не делала ничего такого. К сожалению, это единственное, что вычеркнуто из списка. Единственное мое достижение — если его вообще можно так назвать — которое я сделала за долгое время.
Хотя вполне логично, что у меня есть список секс-желаний. Я имею в виду, почему бы и нет? У меня есть списки покупок, рождественские списки, списки дел, даже список предпочитаемого меда. Я королева составления списков. Это помогает мне поддерживать хоть какое-то подобие порядка в моей жизни. Те из вас, у кого есть дети, работа и бесчисленные внеклассные мероприятия, знают, о чем я говорю.
Так почему бы не составить список секс-желаний? Раздается звонок в дверь, и я быстро складываю его.
Не уверенна, что дети откроют, они никогда не открывают дверь. Может быть, я слишком была строга, когда они были маленькими.
«Не открывайте дверь незнакомцам».
Черт, я все еще говорю им это. Но я создала монстров, потому что они никогда не отвечают на домашний телефон. Они думают, что если что-то важное, то зазвонят их мобильники.
И все же странно, что в дверь звонит мой бывший муж. Я сказала ему, что он может просто постучать и войти, но он этого не делает. Мы жили в этом доме почти двадцать лет. Когда мы купили его, он был полной развалюхой, но Райан потихоньку вернул его к жизни. Дом красивый — два этажа, выкрашенные в веселый желтый цвет, с белым крыльцом и красной дверью. Райан подумал, что я сошла с ума, когда предложила красный, он безжалостно дразнил меня, что это будет выглядеть как яичница с кетчупом.
Открыв дверь, я надеваю очки, завершая свой «суперстильный» образ. Слишком большая рубашка и штаны для йоги — униформа мамы двадцать первого века. А очки — неизбежное зло для сорока с чем-то лет. Я не должна жаловаться, они мне действительно нужны только для чтения и когда мои глаза устают.
Райан улыбается мне, и это все еще больно. Но я рада, что мы добрались до этого места — френдзоны.
— Доброе утро, — говорит он. — Они готовы?
Я жестом приглашаю его войти и кричу, зовя детей. Все их спальни наверху, а главная спальня внизу. Прекрасно, когда я была замужем, для уединения. Но теперь, когда дети уезжают, я почти не поднимаюсь наверх.
— Уверена, что мальчики уже, — говорю я. — Но ты же знаешь Аву. Она пытается подобрать лак для ногтей ко всей своей одежде.
Он хихикает, засовывая руки в карманы, и делает несколько шагов внутрь, но останавливается на краю прихожей. Дальше этого он никогда не заходит. Как будто за этой границей находится лава.
— Как ребенок? — спрашивает он. — Ава прислала мне фотографию Гейджа и ребенка.
— Грир, — отвечаю я. — Ее имя.
— Хорошенькая. Совсем не похожа на наших в детстве.
Я киваю, ненавидя то, как мы сейчас ведем глупый, вежливый, неловкий разговор. Этот человек трахал меня, как хотел, и даже засунул свой палец мне в задницу. Сейчас мы просто обсуждаем ерунду.
Одна из самых трудных вещей, к которой мне пришлось привыкнуть, когда Райан уехал, заключалась в том, что у меня не было никого, с кем можно было бы поделиться чем-то. Я видела какую-нибудь глупую новость или слышала сплетни о подруге, и мне хотелось рассказать ему, но я не могла. Он исчез. Самое странное чувство — перейти от того, чтобы делиться с кем-то всем, к тому, чтобы не делиться ничем.
— Она очаровательна. Я собираюсь навестить Лейлу и Гейджа позже. Они планируют провести большую часть лета в Саванне, так что они будут рядом с семьей, пока ребенок такой маленький.
— Мне сказал Гейдж. Я звонил, чтобы поздравить их, — говорит Райан, и это меня не удивляет. Гейдж и Райан всегда ладили. Они больше не общаются, но между ними нет никаких обид. И все же Гейдж — мой брат, и он поддерживал меня во время развода.
— Он так счастлив, — говорю я.
— Помнишь, как мы привезли Аву домой, — говорит он, на секунду отводя взгляд и улыбаясь. — Господи, это было больше шестнадцати лет назад.
— Мы понятия не имели, что делаем.