Поэтому я отвожу детей в школу, проверяю, заряжено ли мое новое ожерелье, и отправляюсь в аэропорт. Я могу повидаться с Матео и вернуться домой. Как бы часто я ни летала, мне все равно нужно пройти одну из этих проверок TSA перед полетом (прим. это система упрощенного прохода в аэропортах, американцы, которые получили пятилетнее членство в программе, не стоят в длинных очередях, не снимают обувь и ремни при проверке, не достают вещи из ручной клади для досмотра и не делают прочих мелочей, которые обычно так задерживают все процедуру допуска в зону ожидания). Можно было бы подумать, что мне, как сотруднику авиакомпании, автоматически ее засчитают, но нет. Я добавляю это к своему списку дел, которые, вероятно, никогда не будут сделаны, например, как уборка чердака или поход на исповедь.
Взглянув вниз на серебряную пулю, идеально свисающую между моих сисек, я благодарю Бога за чудо, которым является бюстгальтер пуш-ап. Они действительно очень хорошо смотрятся в моей белой блузке на пуговицах, когда несколько верхних пуговиц расстегнуты. Возможно, мне следовало подождать с расстегиванием пуговиц, пока я не доберусь до Атланты?
Это, должно быть, самое длинное секс-свидание в истории секс-свиданий — чуть меньше двухсот семидесяти миль. Очередь из людей на досмотр движется вверх. Без ручной клади я следующая в очереди на полный сканер тела, и мои мысли возвращаются к тому, что сказал Матео. Пройдет ли ожерелье через охрану?
Начиная потеть, я вхожу в кабинку, выравниваю ноги по контуру на полу и поднимаю руки в воздух. Каждый раз, когда я это делаю, я вспоминаю свою маму, которая всегда показывает двойной средний палец во время сканирования. Эта леди — нечто особенное. Она любит безопасность, но ненавидит вмешательство правительства. Я надеюсь, что однажды смогу быть такой же обалденной, как она.
— Мэм, пожалуйста, отойдите в сторону, — говорит мне бородатый мускулистый парень из TSA. Черт, ожерелье! Что мне теперь делать? Тем не менее, у меня немного текут слюнки — если бы я не направлялась на встречу с одним сексуальным мужчиной, я бы восхищалась этим парнем и позволила ему провести осмотр моего тела. Я даже бы согласилась на грубый осмотр. — Вы вывернули свои карманы?
Пытаясь выглядеть невинной, я качаю головой и улыбаюсь:
— У меня их нет.
— Есть пирсинг, кардиостимулятор? — спрашивает он. Выглядя виноватым, как грех, я качаю головой. — Мне нужно будет использовать ручной металлодетектор.
Я в ужасе закрываю глаза, когда он наклоняется с металлоискателем, начиная с моих ног.
Тишина.
Вверх по ногам, поперек живота — ничего.
Над моими руками — тишина.
Вот оно приближается к моей шее — эта штука начинает пищать, как неисправная домашняя сигнализация. Конечно же, его взгляд останавливается на моем ожерелье, и он опускает палочку. Наши глаза встречаются, и между нами возникает осознание. Он знает. Он может полностью унизить меня, если захочет. Должно быть, у извращенцев есть какой-то кодекс, потому что он ухмыляется.
— Увеселительная поездка? — спрашивает он.
— Парень, — говорю я, пытаясь дышать ровно.
— Счастливчик, — говорит он, протягивая мне руку, чтобы я могла пройти.
Только когда я сажусь в самолет, я снова начинаю дышать. Я провожу сорок пять минут полета, планируя свою атаку. Матео не знает, во что он ввязался. Я сияю от гордости. Это новая я, независимая я, МИЛФА (прим. это женщины, которым уже за 30 и они имеют детей, но до сих пор рассматриваются в качестве партнеров для секса, являются сексуальными), женщина, которая с гордостью носит свой вибратор на шее. Я помню кое-что из своего списка о том, чтобы быть абсолютно эгоистичной в постели. Беру то, что хочу, и направляюсь к двери. Парни постоянно занимаются этим дерьмом. Что ж, теперь моя очередь. Я готова поиграть.
Я добираюсь до офиса Матео и направляюсь внутрь. Его там нет, и это хорошо. Я кладу свои только что намазанные лосьоном ноги на его стол и еще немного расстегиваю рубашку, пока она не расстегивается почти полностью, вибратор уютно устроился в моем декольте. Через несколько минут Матео открывает дверь, удивленный, увидев меня там, но сразу поняв, чего я хочу.
Я слышу, как он запирает за собой дверь, его темные глаза пронзают, вероятно, он прокручивает в голове прошлую ночь. Я поднимаюсь на ноги, когда он приближается. Почему-то он кажется еще больше, чем раньше, более властным. Он криво улыбается при виде ожерелья, затем начинает играть с ним, его пальцы задевают гладкую плоть верхней части моей груди.