После этого заявления Штерн и новоявленный капиталист вступили в разговор.
Штерн оказался бесценным источником информации; казалось, у него были друзья и родственники едва ли не на каждом предприятии Кракова – на текстильных, по пошиву одежды, на кондитерских и мебельных фабриках и машиностроительных предприятиях. Герр Шиндлер был приятно поражен. Он извлек из нагрудного кармана какой-то конверт.
– Вы знаете компанию «Рекорд»? – спросил он.
Ицхак Штерн знал ее. Она находится на грани краха, сказал он. Она производит эмалированную посуду. После банкротства часть прессов для металла будет конфискована, да и сейчас от нее осталась лишь оболочка, в пределах которой производится – под управлением одного из родственников бывшего владельца – лишь малая часть того, что можно было бы выпускать. Его брат, сказал Штерн, представляет шведскую компанию, которая является одним из основных кредиторов «Рекорда». Штерн позволил себе небольшую нотку покровительственной гордости.
– Предприятие очень плохо управлялось, – сказал он.
Шиндлер бросил конверт на колени Штерна:
– Здесь их балансовый отчет. Скажите мне, что вы о нем думаете.
Штерн ответил, что гepp Шиндлер, конечно же, может с таким же успехом задать этот вопрос кому-то другому, а не ему.
– Конечно, – согласился Оскар. – Но я ценю именно ваше мнение.
Штерн быстро просмотрел балансовый отчет; после трех минут его изучения он почувствовал, что в кабинете воцарилось какое-то странное молчание, и, подняв глаза, увидел, что герр Оскар Шиндлер не сводит с него взгляда.
Штерн был в полной мере одарен доставшейся ему от предков способностью нюхом чуять того гоя, который может охранить или даже в какой-то мере укрыть тебя от ненависти и дикости других. Это было странное ощущение надежности, защищенности. И с этой минуты надежда, что под крылом герра Шиндлера он сможет найти спасение, внесла своеобразный оттенок в их общение, подобно тому, как намек на интимные отношения окрашивает разговор мужчины и женщины на вечеринке. Это было всего лишь смутное ощущение, которое волновало Штерна, естественно, куда больше, чем Шиндлера, и о котором он не осмеливался дать понять собеседнику, дабы не нарушить установившуюся между ними связь.
– Но дело само по себе отличное, – сказал Штерн. – Вы можете поговорить с моим братом. И, конечно же, есть перспектива заключения военных контрактов…
– Конечно, – подтвердил герр Шиндлер.
Почти сразу же после падения Кракова, еще до того, как завершилась осада Варшавы, в генерал-губернаторстве была организована Инспекция по делам вооруженных сил, в обязанности которой входило заключение контрактов с промышленниками, способными снабжать армию всем необходимым. На таком предприятии, как «Рекорд», с успехом можно было бы производить походные котелки и полевые кухни. Инспекцию, как Штерну было известно, возглавлял генерал-майор вермахта Юлиус Шиндлер. Не был ли данный генерал родственником Оскара Шиндлера, спросил Штерн.
– Нет, увы, нет, – ответил Шиндлер таким тоном, будто просил Штерна сохранить данный факт в тайне.
– Во всяком случае, – заметил Штерн, – даже в сегодняшнем состоянии «Рекорд» может выдавать продукции больше, чем на полмиллиона злотых в год, а если установить новые прессы и печи для обжига – доход вырастет вдвое. На какие средства их установить? Это зависит от способности герра Шиндлера заполучить кредиты.
– Эмалированная посуда, – сказал Шиндлер, – больше отвечает моему профилю, чем текстиль. В недавнем прошлом я выпускал сельскохозяйственное оборудование, так что разбираюсь в паровых прессах и тому подобном.
Штерну не пришло в голову спросить, по какой причине столь преуспевающий немецкий предприниматель выразил желание поговорить о деловых предложениях именно с ним. Подобные сделки сопутствовали всей истории еврейского народа, нормальный деловой обмен мнениями не нуждался в объяснениях. Штерн принялся растолковывать, на каких условиях коммерческий суд согласится сдать в аренду обанкротившееся предприятие. Арендное владение, которое потом можно выкупить, – это лучше, чем положение инспектора, который полностью находится под контролем Министерства экономики.
Понизив голос, Штерн рискнул спросить:
– Вы понимаете, что количество людей, которых вам будет разрешено взять на работу, вскоре будет сильно ограничено?
Шиндлер оживился:
– Как вы об этом узнали? Об окончательном решении?
– Я читал в «Берлинер Тагеблатт». Пока еще евреям разрешается читать немецкие газеты.