Я внимательно осмотрела салон, пытаясь придумать план действия, и тут кое-что заметила. С моей стороны на перегородке виднелись небольшие вентиляционные отверстия, напротив Дженнифер были такие же, только подсоединенные к некоему устройству из металла и резины. Клапаны соединялись с трубой, уходящей в пол под передними сиденьями. Несколько мгновений я лишь молча пялилась на этот хитроумный механизм, пытаясь угадать его назначение. Наконец меня осенило.
— Нас усыпят, — прошептала я Дженнифер.
Я с сожалением посмотрела на газовый баллончик, зная, что не воспользуюсь им. Чуть ли ни с нежностью погладила его и опустила на пол, затем вновь сосредоточилась на источнике неминуемой угрозы. Дженнифер проследила за моим взглядом и сразу же поняла, в чем дело. Надежды не было.
Вероятно, похититель услышал мои слова: через пару секунд донеслось шипение, предвестник скорого сна. Вентиляционные отверстия с моей стороны закрылись. Мы с Дженнифер сцепили ладони, впившись свободной рукой в сиденья из кожзаменителя. Мир стал постепенно ускользать от нас.
Очнулась я темном подвале, которому было суждено стать моим домом на последующие три года. Я медленно возвращалась к реальности, пытаясь сфокусировать взгляд среди серой хмари, плескавшейся передо мной. Придя наконец в себя, тут же зажмурилась, чтобы подавить нахлынувшую панику, досчитала до тридцати, снова открыла глаза. Взглянула на свое тело: раздета догола и прикована к стене за щиколотку. По позвоночнику пробежал холодок, в желудке все перевернулось.
Я была не одна. В подвале находились еще две девушки, такие же голые, истощенные и также прикованные цепью к стене. Перед нами стоял ящик. Обычный деревянный упаковочный ящик, около пяти футов в длину и четырех в высоту. Я не могла разглядеть, где именно он открывается. С потолка, слегка покачиваясь, свисала тусклая электрическая лампочка.
Дженнифер нигде не было.
Глава 2
Прошло тринадцать лет. Все, кто плохо меня знал — а по-настоящему меня не знал никто, — считали, что я веду завидную жизнь одинокой девушки в Нью-Йорке. Возможно, они даже полагали, что в итоге я пришла в норму. Стала жить дальше. Все преодолела. Справилась с травмой.
Мои подростковые занятия по части вычисления вероятностей несчастных случаев себя оправдали. В итоге я получила не слишком высокооплачиваемую, но стабильную работу эксперта-статистика в страховой компании. Вполне логично, что в конце концов я оказалась сотрудником организации, делающей деньги на смерти и бедствиях. К тому же мне позволили работать удаленно. Настоящий рай.
Родители никак не могли взять в толк, почему я так быстро переехала в Нью-Йорк, хотя мой курс реабилитации продолжался и я по-прежнему анализировала свои страхи. Они не понимали, какое ощущение безопасности создают толпы людей за дверьми твоего дома. Я пыталась объяснить, что в Нью-Йорке всегда кто-нибудь услышит твой крик. А главным преимуществом было здание с вахтером в городе, который никогда не спит. И вот я здесь, на Верхнем Вест-Сайде Манхэттена, окруженная миллионами людей, но в то же время никто меня не потревожит, если я того не захочу.
Боб, вахтер, звонит мне при необходимости по домофону. Если я не отвечаю, значит никого не хочу видеть — кто бы ни пришел. Он даже приносит к моей двери пакеты с продуктами: из сострадания к ненормальной обитательнице квартиры 11 G, а еще из-за того, что по праздникам я делаю ему денежные подарки втрое больше, чем другие жильцы. Вообще-то, я могу сутками не выходить: еду доставят на дом, все необходимые дела тоже можно выполнить на расстоянии. Дома подключен хороший Интернет с вай-фай и премиум-пакет кабельного телевидения. Нет ничего, что я не могу сделать из своей хорошо оборудованной квартиры, которую мне помогли купить родители.
Первые годы на свободе оказались кошмаром — в прямом и переносном смысле. Но благодаря сеансам с назначенным нам психотерапевтом доктором Симмонс, проходившим пять раз в неделю, я смогла вернуться в колледж, устроиться на работу и сносно общаться с внешним миром. Со временем отношения с моим психоаналитиком зашли в тупик, и я поняла, что не могу двинуться дальше определенной черты.
Тогда я пошла на попятную. Засела, так сказать, в окоп. Происходило это постепенно, неуловимо. В итоге мне стало все сложнее покидать квартиру. Я предпочла спрятаться в коконе посреди этого неуправляемого мира, чьи бедствия каждый день с помощью всевозможных компьютерных программ стекались ко мне в дом для документирования.