— Я думаю, это хорошо. — Молли усмехнулась. — Если он согласен, тогда прими его предложение. И кроме того, я думаю, тебе будет полезно провести некоторое время с кем-нибудь еще. С каким-нибудь мужчиной.
— Дело не в этом.
— Я знаю. Твои намерения сугубо платонические. Но я также знаю, что ты неравнодушна к этому парню.
— Я не…
— И это пугает тебя до смерти.
Отрицать было бы бессмысленно, поэтому я перестала раскатывать тесто, чтобы сказать ей правду.
— Так сильно. И это заставляет меня чувствовать себя виноватой. Такой виноватой.
Молли отложила нож и посмотрела на меня.
— Тебе не в чем чувствовать себя виноватой. Джейми хотел бы, чтобы ты была счастлива.
— Но я не хочу забывать его. С каждым днем я чувствую, что он ускользает от меня все дальше и дальше. — И с каждым мгновением, проведенным с Коулом, это ускользание происходило все быстрее и быстрее. Прошлой ночью я разрыдалась, потому что не могла выбросить из головы картинку с глазами Коула. В итоге я целый час изучала фотографию Джейми, пытаясь заново запомнить его глаза и не обращать внимания на глаза Коула.
Но как бы сильно я ни хотела отгородиться от него, Коул Гудман был у меня в голове.
— Поппи, только потому, что тебя влечет к другому мужчине, не значит, что ты забудешь Джейми. Это просто означает, что ты отпускаешь его. Разве не для этого был весь этот список?
Я кивнула.
— Да. Я просто… это больно.
Мое сердце разрывалось на части с той ночи, когда был убит Джейми. Последние пять лет требовался каждый день, чтобы боль в моей груди превратилась в тупую ноющую боль. И все же она была там. И после каждого моего общения с Коулом эта боль усиливалась. Потому что, когда я была с Коулом, я не вспоминала Джейми.
Коул заставил меня забыть о боли.
— Я скучаю по Джейми. — Мой голос дрогнул, когда жгучие слезы навернулись мне на глаза. — Я скучаю по нему каждый день. В то же время я хочу двигаться дальше в своей жизни. Я знаю, Джейми разозлился бы из-за того, что я провела прошлые пять лет, оплакивая его. Но если я пойду дальше, кто будет помнить его? Все, что у него есть, — это его семья и я, которые поддерживают память о нем.
Молли обогнула стол и заключила меня в объятия.
— Помнишь, что ты решила после смерти Джейми? Как ты будешь справляться?
Я кивнула.
— Минута за минутой.
После похорон Джейми я несколько месяцев провалялась в постели. Я погрузилась в тяжелую депрессию, едва способная функционировать самостоятельно. В конце концов, Финн и Молли так забеспокоились, что прилетели с моими родителями в город и вмешались. Мои родители предложили мне вернуться домой на Аляску, и я почти согласилась, пока Финн и Молли не объявили, что Молли ждет Кали. Это был первый раз, когда я улыбнулась после смерти Джейми, и это стало для меня поворотным моментом. В тот день я решила остаться, чтобы присутствовать при рождении Кали, и я решила жить минута за минутой. Некоторые минуты были лучше других, но это был единственный способ, которым я могла прожить жизнь без своего мужа.
Минута за минутой.
— Мой совет — привыкай к Коулу минута за минутой. Ты можешь это попробовать? И помни, ты должна сказать «да».
Я улыбнулась и обняла ее крепче.
— Да. Я попробую.
Телефон Молли зазвонил на столе, прервав наши объятия. Я всхлипнула, когда она отпустила меня, и проглотила жжение в горле, решив не плакать.
— Алло, — ответила на звонок Молли. — Хорошо, конечно.
Она отняла телефон от уха и протянула его, когда на экране высветился запрос Финна на видеозвонок.
— Привет, мамочка! — Тихий голосок Кали наполнил кухню.
— Привет, милая! — Молли просияла, глядя на свою дочь. — Как ты? Ты выглядишь такой красивой и опрятной. Ты только что приняла ванну?
Кали кивнула.
— Я уже в своей постели.
— Я так рада, что ты позвонила. Тебе было весело сегодня у папы?
— Угу. — Она улыбнулась и теснее прижалась к груди Финна.
— Они хорошо себя вели? — спросила Молли моего брата.
— Да. Прости, Макс заснул раньше, чем мы успели позвонить.
— Все в порядке.
— Мамочка? Завтра папин вечер или мамин?
— Завтра мамин вечер.
Я прикусила верхнюю губу, чтобы не заговорить. Мамины вечера. Папины вечера. Мне хотелось накричать на Финна и колотить по столу до тех пор, пока Молли и мой брат не поймут, чего им не хватает. Они выбрасывали любовь на ветер. Я бы все отдала, чтобы вернуть Джейми, и вот они здесь, растрачивают впустую счастливую жизнь, потому что были слишком упрямы, чтобы не замечать некоторых ошибок.
Но, как всегда, я держала рот на замке и вернулась к своему пирогу.
— Пожелай спокойной ночи, Кали, — приказал Финн. — Уже поздно.
Кали зевнула.
— Спокойной ночи, мамочка.
Молли послала ей воздушный поцелуй.
— Спокойной ночи, жучек Кали. Я люблю тебя.
— Пока, — пробормотал Финн и повесил трубку.
Молли бросила телефон на стойку и уперлась руками в металл, втянув голову в плечи.
О, Молли. Мое сердце было не единственным неспокойным на этой кухне.
Когда ее плечи начали дрожать, я отложила свой корж и подошла к ней, заключая ее в еще одни объятия.
— Мне жаль.
Она кивнула и вытерла слезы.
— Это моя вина. Я не должна плакать.
— Ты всегда можешь поплакать, особенно рядом со мной. — Я плакала у нее на плече больше раз, чем могла сосчитать. — И это не только твоя вина. Вы оба совершали ошибки.
Молли покачала головой.
— Нет. Это на моей совести.
— Но…
— Я изменила ему, Поппи. — Я съежилась, когда она снова подчеркнула это уродливое слово. — Конец истории. Конец браку.
Конец обсуждения.
Она высвободилась из моих объятий, спрятала лицо и вернулась к нарезке, а я вернулась к коржу для пирога. Мы работали в тишине в течение часа, оба погруженные в свои мысли, пока, наконец, Молли не заговорила.
— Я не знаю, полюблю ли я когда-нибудь кого-нибудь, кроме Финна. Может быть, ты никогда не полюбишь никого, кроме Джейми. Но пообещай мне кое-что? Я не хочу, чтобы мы обе прожили свою жизнь с разбитыми сердцами. Если появится кто-то новый — если он уже не появился, — обещай, что не позволишь страху удержать тебя от повторной попытки.
Я скрестила руки на груди.
— Да, я обещаю.
Через несколько дней после того, как Коул предложил помочь мне выполнить «Список желаний» Джейми, я была в парке Линдли, поднеся телефон к лицу и пытаясь сделать селфи.
— Что ты делаешь? — спросил Коул.
Я уронила телефон, удивленная, увидев Коула, стоящего в нескольких футах от меня. Черт возьми. Я надеялась побыть несколько минут в одиночестве, чтобы сделать свой ежедневный снимок.
— Эм, ничего. Просто делаю селфи. — Или двенадцать.
Он ухмыльнулся.
— Фотографии обычно выглядят лучше, когда ты улыбаешься.
— Я ненавижу селфи. — Я поморщилась. — У меня слишком большой нос для селфи.
— Что? У тебя не такой уж большой нос.
— У меня есть почти две сотни фотографий, доказывающих, что ты ошибаешься. — Я никогда не думала, что у меня большой нос, пока не начала этот ритуал селфи. Теперь я искала реквизит — книгу, кофейную кружку, свою руку — чтобы прикрыть его для своих каждодневных фото.
— Дай мне. — Коул выхватил телефон у меня из рук. — А теперь сядь на эту скамейку и улыбнись.
Я плюхнулась на металлическое сиденье, сморщив нос, чтобы одарить его преувеличенно зубастой улыбкой.
Он опустил руки и нахмурился.
— Я видел снимки и получше этого.
Я рассмеялась, и как только я это сделала, он сделал снимок.
— Вот. Это было так трудно?
Я оттолкнулась от скамейки и подошла к нему, вглядываясь в фотографию из-за его рук.
— Неплохо, детектив. Совсем не плохо.
— Фото в день в течение года? — предположил он.
— Ага, — сказала я, выделяя последнюю «а». — Вначале была пара дней, когда я почти забыла об этом, но теперь это вошло в привычку.