— Так что у тебя с просмотром кассет? — спросил папа.
— Я просмотрел все, что у нас было в качестве улик, но это не так уж много. Я все еще жду ответа из продуктового магазина и некоторых других магазинов комплекса, чтобы узнать, сохранили ли они где-нибудь расширенные кадры. Скрестив пальцы, мы найдем что-нибудь еще. И я запросил все записи с камер светофора со всего этого района тоже. Их извлекают из архивов. Они должны прийти в начале следующей недели.
— Я надеюсь, что он появится в кадре.
Я кивнул.
— Я тоже, но если нет, я перейду к плану Б.
Планом Б было мое «Аве Мария».
Комплекс продуктовых магазинов находился рядом с одной из самых оживленных улиц Бозмана. Если мы не засняли убийцу на камеру, покидающего комплекс, тогда план Б состоял в том, чтобы составить каталог всех машин, которые проезжали через этот район на светофорах в течение пяти часов после убийства. С этого момента я бы начал сопоставлять автомобили с теми, которые были замечены на кадрах с различных камер видеонаблюдения магазинов. Я надеялся, что смогу составить краткий список автомобилей, которые были на территории комплекса, а затем просмотреть номера с камер светофора. Имея номерные знаки, я мог бы проверить регистрацию транспортных средств и, возможно, найти кого-то, кто соответствовал описанию убийцы.
План Б был действительно чертовски большой работой, которая должна была занять у меня чертовски много времени.
— План Б — это большая работа, Коул. — Когда я рассказал ему об этом неделю назад, он съежился от того, сколько часов, по моим расчетам, займет план Б.
— Будем надеяться, что до этого не дойдет, но, если мы не увидим парня в кадре, это все, что у меня есть.
Папа вздохнул.
— Это моя вина. Мне следовало сделать больше, чтобы продолжить расследование Симмонса. Я не должен был так долго оставлять его нераскрытым.
— Ну, это был не только ты. Мы все были заняты, и об этом просто забыли. Все мы. — Все, кроме Поппи.
— Когда ты попросил меня об этом деле пару недель назад, я сказал, что ты мог бы заняться им, но будет в твое личное время, и ты не получишь никакой помощи.
Папа и мой босс не хотели, чтобы дело, которое было у нас с оперативной группой по борьбе с наркотиками, подорвалось, потому что я был замешан в нераскрытом деле об убийстве, у которого было мало шансов когда-либо быть раскрытым.
Я уважал это, но это ничуть не облегчало поиск дополнительного времени. Я и так проводил долгие часы в оперативной группе. Добавьте к этому время, проведенное с Поппи, чтобы помочь ей с этим списком, и в обозримом будущем я буду на взводе.
— Да. Я помню. Но я найду способ справиться со всем.
— Я меняю свое мнение.
Я удивленно моргнул.
— Что ты имеешь в виду?
— Тебе все равно придется втискивать это в перерывы между работой в оперативной группе, но я прошу твоего босса еще об одном одолжении и прошу Мэтта Эрнандеса тоже поучаствовать. Может быть, благодаря вам двоим дело об убийстве получит ход.
Ошеломленный, я откинулся на спинку стула.
— Без шуток?
— Без шуток. — Он сделал еще глоток воды.
— Почему? Что заставило тебя передумать?
— Я зол, что это дело было рассмотрено неправильно, и, кроме того, твоя мать по уши влюблена в Поппи.
Нас таких двое.
Папа ослабил галстук.
— Она — это все, о чем я слышал с тех пор, как она пришла на ужин. Господи, мы ели в ее ресторане четыре раза за последние десять дней.
Я ухмыльнулся.
— Похоже на маму.
— И она не единственная, кто влюблен. Не думай, что я пропустил то, как ты смотрел на нее за ужином.
Черт. Когда я просил папу передать дело, я не раскрывал свои чувства к Поппи. Надеюсь, если я буду честен с ним сейчас, у меня не отберут это дело.
— Я не собираюсь лгать и говорить, что это дело не носит личного характера, или говорить, что у меня нет к ней чувств.
— И я не собираюсь лгать и говорить, что мои чувства к тебе не являются причиной, по которой ты вообще взялся за это дело. Что я скажу, так это то, что тебе нужно быть умным. Я отдаю тебе Эрнандеса, чтобы он взял инициативу в свои руки.
Черт возьми, нет. Это было мое дело.
— Папа…
— Подумай об этом, Коул. — Он поднял руку, чтобы прервать меня. — Ты хочешь отношений с этой женщиной?
Я закрыл рот.
— Тогда все должно быть сделано по правилам. Я не говорю, что ты испортишь расследование, но поставь себя на место адвоката. Допустим, ты действительно найдешь убийцу. Как это будет выглядеть для адвоката защиты, когда имя бойфренда вдовы будет фигурировать во всех полицейских отчетах? Не дай убийце больше шансов, чем у него уже было.
Я вздохнул и откинулся на спинку стула. Папа был прав. Если мы действительно найдем убийцу, я хочу, чтобы этого ублюдка повесили, и для того, чтобы это произошло, само расследование не могло быть поставлено под сомнение.
— Ладно. Но могу ли я все еще участвовать?
— Участвуй, — кивнул папа, — но оставайся за занавесом. Выполняй тяжелую работу. Потрать свое время на просмотр видеозаписей, но позволь Мэтту задавать любые вопросы. Позволь ему быть лицом расследования.
— Понял.
— И не волнуйся. Даже если ты не главный, это дело может иметь большое значение для твоей карьеры.
— Я делаю это не поэтому.
— Я знаю. — Он поднял руки. — Я просто сказал. Это может быть тот случай, который гарантирует тебе получение моей работы, когда я выйду на пенсию.
Я покачал головой.
— Это не… у нас нет времени говорить об этом сегодня.
— Ты прав. Давай поговорим об этом позже. — Его взгляд скользнул по часам на стене за моей спиной. — Без четверти час. Тебе нужно уходить.
Я поднялся со стула.
— Спасибо, папа.
— Передай от меня привет Поппи.
— Будет сделано. — Папа в свое время был чертовски хорошим полицейским — достаточно сообразительным, чтобы знать, куда я убегал сегодня днем, без необходимости говорить.
Но даже у хороших копов были слепые зоны, и моя карьера была его карьерой. Неважно, сколько раз я ему говорил, он просто не мог понять, почему я никогда не захочу получить его работу.
Когда-нибудь мне придется заставить его понять. И чертовски надеюсь, что он не разочаруется в своем сыне.
— Привет, Молли. Поппи здесь?
— Да. — Молли махнула мне рукой, чтобы я подошел поближе к кассе, и перегнулась через прилавок. — Послушай, у нее было тяжелое утро. Я знаю, что вы, ребята, планировали пойти на ярмарку сегодня днем, но она может быть не в состоянии.
Тяжелое утро? У меня подскочил пульс.
— Что случилось?
— Я позволю ей рассказать тебе. — Она кивнула в сторону кухонной двери. — Она в офисе, просто иди.
Я не стал терять времени, толкнул вращающуюся дверь и направился прямиком в офис, где обнаружил Поппи, сидящую за столом, обхватив голову руками.
— Привет.
Ее красные и опухшие глаза метнулись к моим.
— Привет.
У нее что, дрожал подбородок? Она собиралась разбить мое гребаное сердце. Я никогда не видел, чтобы она плакала, даже после того, как был убит ее муж. Это как удар в живот.
— Что случилось? — Я подошел к столу, отодвинув в сторону стопку бумаг, чтобы присесть на краешек. Я положил ладони на бедра, прижимая их вниз, борясь с желанием заключить Поппи в объятия.
Поппи вытерла глаза и шмыгнула носом.
— Сегодня я обедала с родителями Джейми и Джимми, дедушкой Джейми. Мы крупно поссорились. Я спросила их, могу ли я взять старый грузовик Джейми, поскольку технически он мой, но все эти годы он стоял у них на ранчо. Они спросили, зачем мне нужен грузовик, что привело к тому, что я сказала им, что хочу его починить, что привело к тому, что они снова спросили почему, и я, наконец, призналась, что выполняю «Список желаний» Джейми.
— Все прошло не очень хорошо, да?
Она усмехнулась.
— Вовсе нет. Дебби, его мама, начала плакать. Кайл сообщил мне, что это не мое дело — выполнять список их сына и что я перехожу черту.
Придурки. Я лично не был знаком с родителями Джейми, но такое обращение с Поппи говорило о многом. Но называть их придурками, вероятно, не помогло бы.