— Продолжай.
Мои пальцы заменили ее пальцы на воротнике, и я осторожно потянул его ниже. Я старался не прикасаться к ее коже, зная, что она будет нежной, но также и для того, чтобы мой член не догадался, к чему это ведет.
На ее правом плече, обернутом полиэтиленовой пленкой, была длинная строка с изящным почерком — остальное еще не написано.
— Мне нравится. — Я ожидал, что любая татуировка, которую она сделает, будет как-то связана с Джейми, но эта больше походила на что-то сделанное для нее самой. — Что это значит?
— Это текст песни. Что-то, что всегда оставалось со мной. — Она поправила толстовку на плече, когда мои пальцы отпустили ее. — Первые несколько лет после смерти Джейми были тяжелыми. Я почти не виделась ни с кем из наших старых друзей. По большей части я просто держалась особняком. Я работала секретаршей в приемной дантиста, пока не купила ресторан, и если меня не было на работе, то я проводила время дома или с Финном и Молли.
Я кивнул и промолчал, не желая, чтобы она останавливалась.
— Но примерно через три года я начала чаще выходить на улицу. Я начала натыкаться на старых друзей. Они всегда болтали со мной, как в старые добрые времена, но как только я отворачивалась, я слышала, как они шептали вдова. Это было первое слово, которое они использовали, чтобы описать меня за моей спиной. Эта бедная вдова Поппи Мейсен.
Говоря это, она, не мигая, смотрела на грузовик, и в ее глазах вспыхнул гнев.
— Я ненавижу это слово. Вдова. — Ее руки, лежащие на верстаке, сжались в кулаки. — Каждый раз, когда я его слышу, мне хочется кричать. Люди говорят «вдова», как будто это то, кем я сейчас являюсь. Как будто от меня ожидали, что я останусь в этом постоянном состоянии горя. Как будто это неприемлемо, что я рассматриваю возможность двигаться дальше по своей жизни.
Ей не нужно было называть их имена, но я знал, что она имела в виду родителей Джейми.
— В любом случае. — Она расслабила руки. — Именно тогда я начала подумывать о том, чтобы выполнить «Список желаний» Джейми. И это то, что означает моя татуировка.
— Что остальная часть твоей жизни все еще не написана.
Она кивнула и встретилась со мной взглядом своих голубых глаз.
— Я много думала о тебе последние пару недель.
— Да? — Моя грудь сжалась, когда я приготовился к тому, что она разрушит эту стену. Я ждал, что она скажет мне, что я не буду частью ее ненаписанного.
— Да. — Она посмотрела на свои колени. — Ты пугаешь меня до чертиков, Коул, — прошептала она.
— Так вот почему ты избегала меня?
— Прости. Мне просто нужно было немного времени, чтобы подумать.
Мне хотелось прикоснуться к ней, приподнять ее подбородок, чтобы она посмотрела на меня, но я крепко прижимал руки к бокам.
— И что же ты надумала?
— Ты мне нравишься, — сказала она своим пальцам. — Ты мне очень нравишься.
Напряжение спало с моих плеч, и я выдохнул. Я ей нравлюсь. Это было хорошо. Нет, это было чертовски хорошо. Если она была готова признать свои чувства ко мне, моя тяжелая борьба могла бы начать выравниваться.
— Ты мне тоже очень нравишься.
— Но я…
— Подожди. — Мой палец подлетел к ее губам. — Позволь мне кое-что сказать, прежде чем ты лишишь меня самого лучшего чувства, которое я испытывал за последние недели.
Она улыбнулась, касаясь моей кожи.
— Я не пытаюсь занять место Джейми, или стереть его память, или заставить тебя забыть, что ты любила его. Я просто пытаюсь разобраться в том, что происходит между нами. — Я подошел ближе, прижавшись бедром к ее бедру.
У нее перехватило дыхание под моим пальцем, и я убрал их, положив руку с другой стороны ее колен, удерживая ее в своем пространстве.
— То, что я собиралась сказать, — ее глаза встретились с моими, когда они улыбнулись, — я бы хотела не торопиться и просто посмотреть, что произойдет.
Не торопиться. Она не собиралась отступать или держать меня на расстоянии. Она просто хотела не торопиться. И с «не торопиться» я определенно мог справиться.
— Боже, я хочу поцеловать тебя. — Я хотел раздеть ее и взять прямо здесь, на этом рабочем столе, но поскольку она не была к этому готова, я удовлетворился поцелуем. — Это тебя пугает?
Она кивнула.
— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Поппи?
Она не пошевелилась. Она просто смотрела мне в глаза, пока наше дыхание смешивалось. Затем она изменила весь мой год, слегка кивнув мне.
Я сократил расстояние между нами, пока мой нос не коснулся ее носа. Я остановился, когда она напряглась, затем подождал, не шевеля ни единым мускулом. Но как раз в тот момент, когда я собирался отойти и дать ей немного пространства, она нерешительно прикоснулась к моим губам.
— Коул! Ты хочешь пиццу?
Мы с Поппи отпрянули друг от друга, повернув головы в сторону мамы, когда она вошла через боковую дверь в гараж.
— Черт, — пробормотал я в то же время, как Поппи захныкала.
Я отошел от Поппи и хмуро посмотрел на маму. Она не могла видеть нас из-за боковой двери, так что я не мог слишком злиться, но чертов поцелуй был прерван моей матерью. Это было похоже на то время в старшей школе, когда она застукала меня целующимся с моей девушкой на подъездной дорожке.
— О, Поппи! — сказала мама, обходя старый грузовик. — Я и не знала, что ты все еще здесь. Мы заказываем пиццу. Ты останешься?
Она улыбнулась.
— Конечно. Спасибо, Мия.
— Коул и Брэд оба любят мясо, но я предпочитаю вегетарианскую. Нормально?
— Звучит заманчиво.
— Ладно! Я позову вас, когда она прибудет сюда. — Мама подмигнула мне, прежде чем развернуться и выйти обратно за дверь.
Я провел рукой по волосам, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы взять свой член под контроль. Ему пришла в голову мысль, что сегодня вечером он получит нечто большее, чем просто мою руку, и он прижался к моей молнии, готовый выйти и поиграть.
Пальцы Поппи сами собой описывали запутанные круги, прикусив нижнюю губу.
— Прости. — Я поднял руки. — Ты сказала «не торопиться».
Она покачала головой.
— Все в порядке. Я просто…
— Хэй. — Я отступил к скамейке, поймав ее руки в свои, прежде чем она начала ими махать. — Мы будем двигаться медленно, пока ты не будешь готова ускорить темп. Просто дай мне сигнал, когда будешь готова. — Я отпустил ее и продемонстрировал свою версию ее трюка с вращением запястьем. — Вот. Подай мне такой сигнал.
Она рассмеялась.
— Хорошо.
Я спустился со скамейки к мини-холодильнику и достал еще пива.
— Хочешь?
— Да, пожалуйста.
Я открыл бутылку и передал ее ей. Поднеся янтарное горлышко к губам, она сделала большой глоток. То, как двигалась ее сексуальная шейка, когда она пила, никак не помогало решить проблему с моими джинсами.
Она поставила свое пиво и окинула взглядом верстак с инструментами. Он задержался на моем пистолете и значке в нескольких футах от меня.
— Могу я, эм… — Она указала на мой пистолет.
Я поставил свое пиво и взял «Глок», вытаскивая его из кобуры.
— Конечно. Предохранитель включен, и я разрядил его, когда добрался сюда.
Она осторожно держала его на ладони.
— Я не очень разбираюсь в пистолетах. Я пользовалась винтовкой, только когда в детстве изучала правила безопасности охотника. Он тяжелый. — Медленно она обхватила рукоятку обеими руками. — Ты держишь его вот так?
Я покачал головой и переместил ее руки так, чтобы одна была вокруг рукояти, а другая под основанием, чтобы выдержать его вес.
— Вот так. Этот пистолет слишком велик для тебя. У него чертовски сильная отдача, и он создан для больших рук. Большинство женщин-офицеров, которых я знаю, носят его уменьшенную версию.
Она, вероятно, закинула бы руки за голову и откинулась назад на фут или два.
Что-то вроде того, как убийца отреагировал на отдачу при стрельбе в винном магазине.
Какого хрена? Мой разум начал лихорадочно соображать. Как я раньше об этом не подумал? Как кто-то из нас раньше не подумал об этом? Что, если убийцей Джейми была женщина?
Я провел рукой по лицу, когда все предстало в новом свете. Симмонс не по-королевски облажался в этом деле об убийстве. Он смотрел на это дело под самым очевидным углом. Он искал мужчину.