Замотав волосы полотенцем, я вышла из ванной, одетая в темно-бордовые шорты для сна и кофточку в тон.
— Я все.
Мои ноги остановились, когда мой взгляд упал на Коула.
Он заснул в кресле.
Его бейсболка лежала на колене, а волосы были спутаны. Его шея и челюсть были покрыты щетиной, а одежда была грязной и мятой. Он был в полном беспорядке.
Он был в полном беспорядке и самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела.
От Коула просто захватывало дух.
Я тихо поставила свой рюкзак на пол и пересекла комнату.
— Коул. — Я дотронулась рукой до его плеча.
Он резко проснулся и пару раз моргнул, чтобы прогнать сон.
— Прости.
— Все в порядке. Иди прими душ, а потом ложись в постель.
Он кивнул, поднялся со стула и направился в ванную.
Я сняла полотенце с волос, быстро расчесала их и оставила сушиться естественным путем. Когда включился душ, я открыла балконную дверь и вышла наружу. Ночной воздух был холодным, и у меня мурашки побежали по коже, но я проигнорировала холод и сосредоточилась на своей левой руке.
Я осторожно сняла с пальца кольцо, которое Джейми подарил мне в день нашей помолвки. Затем я сняла простое кольцо, которое он подарил мне в день нашей свадьбы.
Я всегда буду любить тебя, Джейми, но пришло время отпустить.
Я больше не могла носить его кольца.
Не тогда, когда я влюблялась в Коула.
Глава 16
44-й День Рождения: Завести собаку, чтобы содержать ее всю жизнь
Поппи
Я как раз закрывала балконную дверь, когда дверь ванной открылась.
— Я чувствую себя новым человеком.
— Хорошо. — Когда я обернулась, на моем лице была улыбка, но она погасла, когда Коул пересек комнату.
Он вытирал полотенцем волосы, на нем не было ничего, кроме пары черных пижамных штанов, которые низко — невероятно низко — сидели на бедрах.
Мое дыхание не просто сбилось, оно исчезло. Каждая молекула кислорода испарилась от одного взгляда.
Потому что Коул был словно вырезан из камня — по-настоящему вырезан. Его руки были такими точеными, что впадины между мышцами напоминали горные долины, которые мы видели ранее во время нашего похода. Мне бы не хватило часов, чтобы отследить все эти впадины. На его груди было совсем немного волос, но их было достаточно, чтобы развлекать мои пальцы в течение нескольких дней. А его прессу самое место на обложке любовного романа. Я ожидала, что у него будет плоский живот. Его футболки и поло никогда не натягивались на животе, даже после обильного приема пищи. Но пресс у Коула был не просто плоский — он был накачанный. Кожа, покрывавшая мышцы, была такой тонкой, что его живот напоминал стиральную доску.
Если бы я знала, кто изобрел карате, я бы отправила им благодарственное письмо.
Коул уронил полотенце, и я опустила глаза в пол, пытаясь скрыть тот факт, что только что пускала слюни на его верхнюю часть тела.
— Я думаю, что в твоей огромной сумочке найдутся какие-нибудь обезболивающие.
— Конечно, — выдохнула я, вспомнив, что нужно снова дышать. Мои руки потянулись к сумочке на кровати, лихорадочно роясь в поисках пузырька с таблетками на дне. — Держи.
— Спасибо. — Он открыл колпачок, вытряхнул несколько таблеток и схватил одну из бутылок с водой, которые я принесла с собой.
Мышцы его горла загипнотизировали меня, когда он снова поднес бутылку к губам и начал глотать. Как будто я наблюдала за течением воды, мой взгляд скользнул вниз по его горлу, скользнул по ключице и вниз по центральной линии, проходящей между грудными мышцами и животом. Я смотрела, как она стекает вниз, к V-образному вырезу, который исчезал между поясом его пижамы, затем еще ниже, к выпуклости, которую не мог скрыть ни один хлопок.
Коул отнял бутылку с водой от губ. Я вернулась к своей сумочке, делая вид, что разбираю ее, пока мои щеки остывали.
— Болит голова? — спросила я, перекладывая вещи на дне своей сумочки.
— Со мной все будет в порядке. — Он поставил пузырек с таблетками рядом с телевизором и покрутил за горлышко.
Он пытался скрыть это, но я знала, что ему больно. Отложив сумочку в сторону, я указала на изножье своей кровати.
— Иди сюда, присядь.
Не задавая вопросов, он опустился на матрас. Его плечи подались вперед, когда он опустил голову.
Я забралась на кровать позади него, оставаясь на коленях, пока пробиралась к его спине. Легким прикосновением я положила руки на его обнаженные плечи. Электрический разряд пробежал по моим локтям, и тепло от его кожи проникло в мои прохладные пальцы.
Коул напрягся, и мышцы на его спине напряглись еще сильнее — он тоже почувствовал этот разряд.
Мое сердце бешено колотилось, но я проигнорировала его барабанный бой и начала массировать большими пальцами основание его шеи.
— Ты не обязана этого делать.
Я усилила давление.
— Просто закрой глаза и расслабься.
Коул слабо кивнул мне, а затем снова опустил голову, расслабляясь с каждой секундой, пока я двигалась вверх-вниз по его шее, затем взад-вперед по плечам.
— Помогает?
Он кивнул.
— У тебя волшебные руки.
— Если с рестораном ничего не получится, может быть, я стану массажистом.
Тихий смех вырвался из глубины его груди, от грохота по моим предплечьям пробежали мурашки.
— Поговори со мной о чем-нибудь. Твой голос успокаивает.
Мои руки замерли. Никто никогда раньше не делал комплиментов моему голосу. Забавно, что небольшая доля его похвалы заставила меня полюбить в себе что-то такое, что раньше я не считала особенным. Так что, если мой голос поможет успокоить головную боль Коула после долгого дня, когда он буквально таскал меня на себе, я бы зачитала ему свой список покупок.
— О чем ты хочешь, чтобы я говорила?
— Обо всем чем угодно. Как насчет твоей семьи? Ты близка со своими родителями?
Мысль о них согрела мое сердце.
— Близка. Мы нечасто видимся, но я разговариваю с ними обоими пару раз в неделю. И они всегда приезжают на дни рождения Кали и Макса, а также на Рождество.
— Когда ты в последний раз была на Аляске?
— Два года назад. Я ездила туда незадолго до того, как купила гараж и начала превращать его в ресторан. Я провела там пару недель, консультируясь с папой по поводу моего бизнес-плана, а мама помогла мне продумать полное меню.
Мои руки сильнее впились в шею Коула, разминая один из узлов.
— А чем занимаются твои родители?
— Папа — пилот. У него свой бизнес по доставке припасов на север Аляски. Он создавал его на протяжении многих лет, и сейчас на него работает куча пилотов. Он мог бы уйти на пенсию в любое время, но он любит летать. А мама — частный шеф-повар в Анкоридже.
— Так вот откуда у тебя такая любовь к кулинарии?
Я улыбнулась.
— Да. Мама научила меня готовить. — Она передала мне свою страсть к еде, в то время как папа оплатил мое образование в области бизнеса в штате Монтана. Они оба дали мне инструменты для того, чтобы сделать кулинарию моей карьерой.
— А как насчет твоих бабушки и дедушки?
Мои руки снова скользнули вниз по шее Коула к его плечам. С каждым движением моих больших пальцев напряжение спадало.
— Они все еще на Аляске. Папины родители живут в одном и том же месте уже пятьдесят лет, в трех кварталах от дома моих родителей. А мамины родители находятся в доме престарелых. Сейчас им за девяносто, но в остальном они в добром здравии. Хотя ни один из них больше не может хорошо слышать.
Он вздохнул.
— Приятно, что они все еще у тебя есть. Все мои бабушки и дедушки умерли, когда я был моложе.
— Мне жаль.
До Джейми я никогда никого не теряла. Возможно, это было крошечной частью того, почему его смерть была такой опустошительной. Такой шокирующей. Это был тревожный сигнал о том, что время, проведенное с нашими близкими, было мимолетным.
Как будто почувствовав мою грусть, Коул протянул руку и положил ее поверх моей, сжав один раз, прежде чем уронить ее обратно к себе на колени.
Я еще некоторое время растирала его плечи и шею, пока мои пальцы окончательно не устали. Но я не хотела прекращать прикасаться к Коулу, поэтому подтянула колени поближе. Мои руки скользнули вверх по его шее, мимо ушей в волосы.