— Эм… — я жестом пригласил ее пройти вперед. — Давай, попрактикуйся еще делать шаги, как я тебе только что показал.
— Конечно. — Ее музыкальный голос не помог моей растущей эрекции.
Пока она подходила к зеркалам, я искал в своем мозгу несексуальные образы и изо всех сил старался не пялиться на ее стройные ноги. Я уставился на лысую голову Роберта. Капли пота падают на коврики. Волосатые ноги Дэнни. Я обсмотрел их всех, и к тому времени, когда Поппи вернулась ко мне, бугор в моих боксерах был, по крайней мере, управляем.
— Это было нормально?
— Ты отлично справилась. Я пойду принесу нам подушки (прим. ред.: подушки — классический тренажёр для отработки ударов). — Я обошел ее стороной, направляясь к стопке подушек у дальней стены, но ее ванильный аромат, казалось, преследовал меня.
— Возьми себя в руки, — пробормотал я, хватая одну большую подушку и одну маленькую.
— Что это было, сенсей? — спросил обладатель зеленого пояса.
— О, э-э, я сказал, что твоя ката (прим. ред.: ката — японское слово, описывающее подробные схемы движений, практикуемых как в одиночку, так и в парах. Ката карате выполняются как определенная серия разнообразных движений, с пошаговым выполнением и поворотами, при попытке поддерживать идеальную форму) действительно подходит для новичков.
— Спасибо!
Я изо всех сил старался не прикасаться к Поппи до конца урока, но даже с подушками в качестве барьера мы время от времени задевали друг друга. К тому времени, как наши тридцать минут истекли, я отчаянно нуждался в холодном душе.
— Как у нее дела? — спросил Роберт, присоединяясь к нам перед окончанием урока.
— Хорошо. — Я прочистил горло. — У нее это в крови.
— Ха, — усмехнулась Поппи. — Я больше похожа на недотепу. Я пнула его по пальцам больше раз, чем по подушке. — Ее большие голубые глаза посмотрели на меня в сотый раз, прося прощения. — Прости.
— Как я уже сказал, я в порядке. Это было совсем не больно.
Она повернулась к Роберту и улыбнулась.
— Спасибо, что пригласили меня сегодня вечером.
— Рад, что вы присоединились к нам. Возвращайтесь в любое время.
— Я ценю предложение и то, что вы позволили мне попробовать, но я не думаю, что карате для меня.
Роберт кивнул.
— Достаточно справедливо. Оно не для всех. Если вы когда-нибудь передумаете, мы всегда вам рады. — Он пожал руку Поппи, а затем призвал весь класс откланяться.
Не говоря ни слова, Поппи поспешила к двери, ее волосы разметались по спине, когда она исчезла в раздевалке.
Вид ее отступления поразил меня в самое сердце. Она не собиралась возвращаться в додзе, а я не хотел ждать еще пять лет, чтобы увидеть ее снова. Поэтому вместо того, чтобы проведать других студентов, я поспешил в вестибюль и подождал, пока Поппи выйдет из женской раздевалки.
Ей потребовалось не больше минуты, чтобы появиться в холле с ключами в руке и кроссовками на ногах. В тот момент, когда она заметила меня, ее ноги резко остановились.
— О, привет.
— Я, эм… я просто хотел сказать, что был рад тебя видеть.
— Спасибо. — Она сделала несколько шагов к двери.
— Подожди, — выпалил я, прежде чем она успела уйти. — Могу я увидеть тебя снова? Чтобы наверстать упущенное.
Она остановилась и повернулась, в ее глазах шла война. Она не хотела говорить «да». Но и «нет» тоже не хотела говорить.
— Я не знаю.
Это было честно.
Честно говоря, я мог бы с этим поработать.
— Ты хотя бы подумаешь об этом?
— Хорошо. — Она снова направилась к двери, но, прежде чем взяться за ручку, остановилась и бросила через плечо: — Спасибо, что остался со мной в ту ночь.
Потом она ушла прежде, чем я успел сказать: «Не за что».
— Черт, — проворчал я и потер лицо.
— Что это было? — спросил Роберт, появившийся рядом со мной.
— О, ничего. Просто долгий день. Мне лучше переодеться.
Я поспешил в раздевалку, не желая задерживаться здесь из-за болтовни сегодня вечером, и помахал на прощание, прежде чем отправиться домой.
Что мне было нужно, так это кружка пива — или три — и немного времени побыть одному, чтобы подумать.
Что-то в Поппи было не так, и дело было не только в экстремальных обстоятельствах, при которых мы встретились. Ни одна женщина никогда не будоражила мою кровь так, как она сегодня вечером, даже Али.
Али, чья машина стояла на моей подъездной дорожке, загораживая гараж, когда я подъехал к своему дому.
— Черт возьми. Не сегодня. — Я покачал головой, припарковал свой черный грузовик на улице и вышел как раз в тот момент, когда она выходила из парадной двери с коробкой в руках.
— Привет, — сказала Али, спускаясь по ступенькам с крыльца.
Я пересек короткий тротуар и встретил ее у машины.
— Привет.
— Прости. Я пыталась уйти до того, как ты вернешься домой.
— Все в порядке. Вот, позволь мне помочь. — Я протянул руку и забрал коробку у нее из рук.
— Спасибо. — Она открыла заднюю дверцу своей машины, и я поставил коробку внутрь. Когда я встал, она снимала со своей цепочки ключ от моего дома. — Держи.
Наши пальцы соприкоснулись, когда я взял его у нее из рук, но я не почувствовал даже легкого толчка. Прикосновение к Али, женщине, с которой я встречался два года и прожил с ней шесть месяцев, не шло ни в какое сравнение с тем прикосновением, которое я испытывал ранее к Поппи.
Это укрепило решение, которое я принял на прошлой неделе. Расстаться с Али было нелегко, но это было правильно.
— Коул. — Она подошла ближе, глядя на меня умоляющими глазами. Теми же самыми глазами, которыми она смотрела всякий раз, когда хотела, чтобы я трахнул ее до бесчувствия.
— Нет, Али. — Я отступил назад. — Мы оба знаем, что это только все усложнит для нас.
Ее плечи напряглись, когда она попятилась.
— Усложнит для меня, ты имеешь в виду? Потому что с тобой все в порядке. Через неделю после того, как мы расстались ты вернулся к нормальной жизни. Как будто последние два года, проведенные вместе, ничего не значили. Тем временем я живу в гостевой комнате своей сестры и каждую ночь плачу, пока не засыпаю.
— Мне…
— Жаль. Я знаю. — Она захлопнула дверцу машины и, развернувшись на каблуках, обогнула капот. Она распахнула водительскую дверцу, но остановилась, глядя на меня поверх своей машины. Затем она стала ждать.
— Береги себя, Али.
Она фыркнула, затем села в машину и выехала задним ходом с подъездной дорожки, вытирая слезы со щек.
Я подождал, пока ее машина скроется за поворотом улицы, прежде чем войти внутрь. Стоя в своей гостиной, я обвел взглядом мебель. Подушки с дивана исчезли. Али забрала их вместе с пледом, которым она всегда пользовалась, когда мы смотрели телевизор.
Я чертовски ненавидел себя за то, что причинил ей боль. Она была хорошей женщиной, просто она не подходила мне. По прошествии двух лет я никогда не чувствовал, что она была той единственной. Я никогда не представлял себе, что попрошу ее выйти за меня замуж. Ни разу. Первые полтора года мы то встречались, то расставались, но потом она потеряла свою соседку по комнате и переехала ко мне. Даже после шести месяцев, когда Али говорила мне, что любит меня, я никогда не чувствовал себя обязанным сказать это в ответ.
Я направился на кухню за пивом, и как только открыл дверцу холодильника, зазвонил мой телефон. Я вытащил его из кармана и зажал между щекой и плечом.
— Привет, мам.
— Привет, милый. Как ты?
— Я в порядке. — Или, по крайней мере был. Холодильник был пуст. Али и пиво мое забрала тоже. Черт возьми. Кто забирает у мужчины пиво? Это было просто подло. Она даже не пила пиво — что я должен был воспринять как знак.
— Я звоню, чтобы узнать, не могли бы вы с Али прийти завтра на ужин. Мы не видели вас обоих несколько недель.
— Я вижу папу почти каждый день.
— Это не считается. Я не видела вас обоих несколько недель.
Я глубоко вздохнул и закрыл дверцу холодильника. Мама разозлиться из-за того, что я порвал с Али. Она возлагала большие надежды на свадьбу и внуков.
— Мам, послушай. Мы с Али расстались.
— Что? — выдохнула она. — Когда?
— На прошлой неделе, — пробормотал я и собрался с духом.
— На прошлой неделе! — взвизгнула она. — Почему ты не позвонил и не сказал мне? С ней все в порядке? Где она будет жить?