Он опустился на подушки. Вот шанс узнать Ариэль Харт, суперсыщицу. Женщина — частный детектив… Он еще раз хмыкнул. Это выглядело весьма достоверно, действительно достоверно. Ариэль взяла «пушку», весьма грозную на вид. Прицелилась, угрожая, что будет стрелять. Лекс подался вперед, чтобы разглядеть получше, когда заметил, куда смотрит дуло — в самое уязвимое место ее врага. Лекс застонал — чистый Голливуд! В самом худшем варианте.
— Ты не выстрелишь, — сказал мужчина.
— Но ты не можешь этого знать наверняка. Узнаешь, если не отдашь мне паспорт Анна-бель. Давай сюда. Ну!
— Да ты, наверное, даже не знаешь, как пользоваться этой игрушкой, — усмехнулся мужчина.
— Правда? — протянула Ариэль. Лекс, как зачарованный, наблюдал за тем, как сжимаются ее пальцы. В следующее мгновение люстра, свисавшая с потолка на тонкой медной цепочке, с грохотом рухнула на пол. Не успел Лекс моргнуть глазом, как дуло уже смотрело в прежнем направлении.
— Паспорт.
— Боже, — Лекс чуть не поперхнулся, вгрызаясь в энчиладу. Паспорт полетел на стол. Все еще ухмыляясь, мужчина отступил на шаг ближе к двери.
— Слушай меня, Майкл, и слушай хорошенько. Если ты когда-нибудь еще раз хотя бы взглянешь на Аннабель Ли, я не буду столь миролюбива.
— В следующий раз, сука, у меня с собой будет кое-что!
Бах! Бах! Бах!
Лекс зашелся от хохота, глядя, как запрыгал мужчина, спасаясь от пуль, расщепляющих деревянный пол у его ног.
— Отлично, леди! — прохрипел Лекс.
Камера взяла крупный план.
— Ты мой единственный друг, — Ариэль поглаживала пистолет.
Лекс откинулся на подушки. Когда-то, целую вечность назад, Эгги Биксби, глядя ему в глаза, сказала:
— Ты мой единственный друг, — а после добавила: — Ты мой любимый и мой супруг.
Лекс смотрел фильм до конца, до полуночи. Уже выключив телевизор, пообещал себе заехать в видеомагазин и узнать, можно ли взять у них другие картины с Ариэль Харт. Ему хотелось посмотреть все.
Когда чуть позже, все еще с улыбкой на губах, Лекс провалился в сон, ему приснились манекены, одетые во все васильковое. Он поднимался в гору, а они следовали за ним, нежный ветерок развевал свободные платья.
— Вы не настоящие, это только плохой сон! — кричал Лекс. А босые ноги скользили по мягкой бурой глине. Он огляделся и увидел, что все манекены, кроме одного, отстали. Через некоторое время Лекс рискнул бросить второй взгляд назад и, к своему ужасу, заметил отливающий черным револьвер, направленный ему в спину. Он вздрогнул от страха и попытался позвать на помощь, но все было бесполезно — ни падре, ни кто другой не слышали его. Манекен приближался, ее (это была женщина) искусственный парик сбился набок, голубое платье хлестало по коленям. Она походила на маньяка, и впервые за все время Лекс почувствовал смертельный страх.
— Чего ты хочешь? — жалобно спросил он. — Кто ты? Почему пришла за мной в это место, известное только мне одному? Уходи, я не хочу видеть тебя здесь! Это место принадлежит мне и Эгги. Твоим оно не будет никогда!
Лекс побежал быстрее, взрывая землю ногами. Пронзительно кричали птицы, чей мир он потревожил. Он бормотал какие-то слова, сочиненные на бегу. Казалось, это молитва, он хотел помолиться, но не мог вспомнить ничего из того, чему учил падре. Лекс остановился, чтобы отдышаться.
— Подожди меня, Феликс! Я разбила коленку. Позволь мне опереться на твою руку!
— Эгги? Эгги, неужели это ты? Где твое голубое платье? То, что похоже на васильковое поле? Что ты сделала с револьвером?
— Феликс, я убила их всех. Всех пластмассовых людей, которые преследовали тебя. У них вывалились волосы. Они не настоящие, не такие, как мы. Феликс, мне нужно наше брачное свидетельство. Его полагается хранить девушке. Раньше я не знала об этом. Я бы сберегла его. Пожалуйста, Феликс, позволь мне взять свидетельство! Обещаю беречь его так же, как берег ты.
— Ты все еще хочешь получить его, даже если твое имя записано неправильно? Поэтому я и взял его. Ты оставила меня, и я не знал, как найти тебя. Но пытался! Не стал исправлять свидетельство из опасения, что кто-то узнает о нашей тайне. Ты же сказала, что наш брак надо держать в секрете.
— Феликс, а почему падре неправильно записал мое имя?
— Потому что был стар и плохо видел. Ошибка получилась ненамеренно. Наверное, у него просто скользнуло перо. Когда я заметил это и вернулся на гору, старик уже умер. Семья похоронила его на том невысоком холме, где он поженил нас. Епископ благословил эти места. Я боялся и ничего никому не сказал. Пожалуйста, Эгги, не злись на меня!