«Итак, нет никакого сомнения, — рассуждал про себя Бартош, — что в комнате кто–то побывал. Причем проник не через дверь. Значит, через окно. Вполне возможно, что в жару окна были раскрыты, а потом, под вечер, их только прикрыли, но не заперли на шпингалеты... А может быть, кто–то взломал раму?..»
Идя по дорожке сада, Бартош отнюдь не старался ступать тихо, да и калиткой он громко хлопнул. Однако в окнах Бакоша свет так и не загорелся. «Ну ничего, старик сейчас же будет тут как тут», — подумал младший лейтенант и зажег карманный фонарь.
Он подошел к окну, выходившему во двор, и толкнул раму. Его предположение подтвердилось: окно было не заперто. Бартош подтянулся на руках, вскарабкался на подоконник и проник в комнату. Включив свет и, подойдя к шкафу, открыл его. На вешалках висели женские платья, платья Маргит. На стене, рядом с радиоприемником, небольшая фотография Маргит в узенькой рамке. Бартош вынул фотографию из рамки и спрятал во внутренний карман пиджака: «Как знать, может быть, понадобится».
Ни бутылки с палинкой, ни стаканчиков не нашел; впрочем, он и не старался их отыскать, будучи уверен, что их взял Бакош. Из комнаты Бартош выбрался тоже через окно, после чего плотно прикрыл рамы. Подходя к калитке, он услышал шум шагов и притаился. Это шел Бакош.
Старик уже хотел было закрыть за собой калитку, как Бартош окликнул его:
— Не запирайте. Иначе я должен буду лезть через ограду, а мне это не по душе.
Бакош опешил.
— Вы вернулись?
— Я вспомнил, что забыл закрыть окно. Кстати, это не вы проветривали квартиру?
— Я? — у Бакоша дрогнул голос. — И чего только вы не придумаете! Шутник вы, ничего не скажешь!.. Как же я мог попасть в квартиру, если она была опечатана?
— Через окно.
— Ну, конечно! А не скажите ли, чего ради?
— Вот уж это вы мне скажите! Думаю, что не только ради палинки. Я еще приду, и тогда вы мне ответите. А пока — спокойной ночи.
Старый Бакош долго еще стоял, прислонившись спиной к каменному столбу ограды. Автобус давно уже уехал, когда старик, опасливо озираясь, направился к дому. Настроение у него было далеко не из лучших.
Бартош приехал в управление милиции около десяти вечера. В группе уголовного розыска не было уже никого, кроме дежурного старшего лейтенанта. Бартош прошел в кабинет майора Жаги, где были все материалы дела. Еще раз вчитался в протоколы вскрытия трупа. Врач, производивший вскрытие, записал, что в последние часы перед смертью убитая ела дыню и пила вишневый ликер.
«Интересно, где Маргит ела дыню и где пила ликер?»
Бартош положил перед собой чистый лист бумаги.
— Что ж, посмотрим! — проговорил он, верный своей привычке рассуждать вслух. Ему казалось, что в таких случаях все становится яснее и отчетливее. Итак, она пошла в отдел виз, потом встретилась с мужем. На улице Резчиков они поссорились. Маргит отправилась к подруге, у которой, очевидно, и жила это время, там она, наверное, и поела дыни. Затем она снова ушла из того дома куда–то, где, возможно, имела с кем–то свидание. Вероятно, в кафе: там она, очевидно, и выпила ликеру. Может быть, человек, с которым она пила ликер, и убил ее? А может быть, она одна вышла из кафе, дошла до перекрестка, и тут ее настиг удар ножом в спину? Но зачем она пошла туда? И было ли убийство преднамеренным, заранее задуманным или же?.. Во всяком случае, совершено оно не с целью насилия и не с целью ограбления... Может быть, месть? Или что? Кто был заинтересован в ее смерти? И кто ее друг или друзья? Была она легкого поведения или просто неудачницей?
Когда ему попалось на глаза донесение дежурного по 61-му участку, он потянулся к телефонной трубке.
— Алло, я хотел бы поговорить с сержантом Иштваном Надем.
— Это я, — послышалось на другом конце провода. — Сержант Иштван Надь слушает.
— До какого часа вы дежурите?
— До полуночи.
— Тогда я сейчас подскочу к вам, — сказал Бартош и, положив трубку, взглянул на часы: половина одиннадцатого. Он сложил документы и убрал их в ящик стола. Затем подумал мгновение и, снова достав протокол вскрытия, посмотрел на подпись: «Д-р Салаи, судебно-медицинский эксперт». Перелистав телефонную книжку, лежавшую на столе, Бартош отыскал номер телефона врача. «А удобно ли так поздно беспокоить? — подумал он и тут же сам себе ответил: — Разумеется, удобно, если речь идет о жизни человека».
— Мужа нет дома, — ответил в трубке усталый женский голос. — Кто его спрашивает и по какому делу?
— Мне необходимо срочно поговорить с ним, — ответил Бартош после того, как представился. — Если ваш супруг вернется часикам к двенадцати, попросите его позвонить мне на квартиру, — и Бартош продиктовал номер своего телефона. — Нет, нет, мне вполне удобно звонить и поздно.