- Ну тогда привяжи его запястья к изголовью кровати, мы же не хотим, шобы у него появились какие-то идеи насчет того, шобы уйти от нас пораньше, а то придется его пристрелить; будет стыдно потерять это... - Моника улыбнулась, положив руку на стояк.
- Красотули, вам не нужно было эт делать, едрён-батон, - сказал он, проверяя веревки, которые теперь крепили его запястья к раме кровати. - Я более чем счастлив провести некоторое время с вами обеими, и вы даже можете убрать "пушки", да, сэр.
- Заткнись нахер, - возмутилась Моника, - ты же с тех пор, как мы тебя подобрали, только и делаешь, шо пиздишь, я больше не хочу слышать от тебя никакой болтовни; ты так всю свою жизнь проебешь, так шо - шутки в сторону!
Потом она наклонилась, взяла в рот столько члена, сколько смогла вместить, и начала сосать его всерьез. Джессика тем временем спустила шорты вниз, открывая ему вид на свой идеально выбритый пах.
- Ууу-Уии, лысая шмонька! Я не видел лысую шмоньку вблизи с тех пор, как Бекки Сью Мэйфилд побрилась из-за заражения!
Моника прекратила сосать и сделала глоток пива.
- Черт возьми, Сара Джин, неужели ты не можешь заткнуть ему рот? Сядь ему на лицо или еще шо-нибудь.
- Отличная идея, Конни. Посмотрим, сможет ли Джетро Бодин[19] использовать свой язык, которым он постоянно виляет, для чего-нибудь стоящего.
Джессика не теряла времени даром. Она просто плюхнулась прямо вниз, как будто лицо их пленника было новым видом велосипедного сиденья. Тем временем Моника расположилась над почти слоновьим членом и с дрожью опустилась на него…
- Боже правый! - она чуть не завизжала. - А этот парень - настоящая лопатка для обуви!
А также ему присуждается приз за лучшую еблю языком... Джессика прикусила губу, когда его язык, который казался почти таким же большим, как его член, ловко облизал ее нижние области. В яблочко! Он взялся за дело с явным энтузиазмом - похвально, учитывая, шо на него были направлены пистолеты. Вскоре она уже текла, как пресловутое сито, и она растекалась от обволакивающих её ощущений. Так же страстно Моника скакала на волнах своего "пронзения", ее глаза превратились в бессмысленные щелочки, и в этой позе ее акцент звучал особенно уродливо:
- Вау! Этот парень - прям Хуй-Джим-Денди[20] какой-то, молойный отботок, скажу я тебе, Джес... э-э, Сара!
Отбойный молоток, идиотка! Мысли Джессики вопили во все горло. Но... к черту! Ее плюшевые бедра касались его лица, пока кунилингус вел ее вниз по горячей извилистой дороге. Его техника обеспечивала превосходное слияние стимуляции клитора и более глубокое, более обдуманное погружение в то, шо она однажды прочитала в порно-романе как "дымящийся кошелек ее женственности".
Если действительно существовала такая вещь, как точка G, Джессика, должно быть, имела там две или три из них, потому шо затем, внезапно, как хлопнувшая дверь, она…
- Ах-ах-ах... Аааааааааааахххх!!!
...кончила. И в тот же самый момент Моника...
- Ах-ах-ах-ах... Ууууааааааахххх!!!
...тоже кончила.
Святые угодники... Джессика высунула язык, и ее глаза закатились, когда последний из ее кульминационных спазмов вырвался наружу. Пружины кровати заскрипели, когда она и ее закадычная подружка бочком сползли со своего человеческого дивана. Когда к ним вернулось дыхание, они посмотрели друг на друга и разразились неудержимым хихиканьем. Школьницы только шо сделали шо-то неприличное. В конце концов, не раздумывая, Джессика протянула руку - Твой парик нужно поправить, - почти проговорила она, но тут же спохватилась. Oсторожней! Она поправила блестящий, короткий белокурый парик Моники, который слегка съехал во время ее веселой "поездки". Через некоторое время они вернулись к обсуждению:
- Cвятой прыгающий Моисей!!! Этот парень отлизал мне на славу, - заметила Джессика и потянулась за пивом.
- Я, блядь, тоже улетела на небеса, - ответила Моника.
- Я ж говорил, едрён-батон, - впервые за долгое время заговорил их бесстыдный ухажёр. - Да, я такой - шмонькопожиратель и трахаль. Просто спросите любую тёлку в окрестностях Люнтвилля, и каждая это подтвердит, да, сэр.
- Опа! Взгляни! - воскликнула Моника, глядя на репродуктивную архитектуру парня. - Он все еще твердый!
- Твердый, как столетний дуб или начищенный сапог, - снова похвастался он. - Смотрите, красотули, моя цель такова: я не получу свой "кончун", пока не буду знать, шо мои тёлочки удовлетворены.
Моника заискивала перед ним, как ребенок, которому только шо дали последнюю модель "X-Box". Твердый, как столетний дуб, он действительно торчал из его чресел, как органическое копье, вены под кожей были толстыми, как земляные черви, великолепный пурпурный шлем был опущен - не столько пенис, сколько непобедимый воин, всегда готовый вернуться в бой. Эта штука должна быть в музее, - предположила Джессика. - Это же памятник…