Хэйc театрально посмотрел на Шефа.
- Шо это было? - рявкнул Шеф, глядя на свое сердитое лицо, отражающееся в зеркальных солнечных очках своего помощника.
Мика Хэйc ухмыльнулся.
- Я рад, шо вы спросили об этом, Шеф, потому шо то, шо она вытащила из своей дырки, былo… ее маленьким "петушкoм"!
Кинион вздрогнул в замешательстве.
- Ты имеешь в виду, хуй?
- Точняк, босс, это был именно хуй, который она вытащила из своей киски, - не вру! - только он был очень маленьким, размером не больше окурка, и у него имелся ствол с венами и маленькая головка на конце, и у него даже была малюсенькая пара яичек внизу!
Кинион ухмыльнулся.
- Ты пиздишь, Хэйc.
- Клянусь Библией, Шеф, это правда! А потом я говорю ей - или ему - или, как там - я говорю: "Джуди Энн! Как так получилось, шо девчонка с самой классной "киской", которую я когда-либо видел, вытащила из нее маленький хуй?", а она отвечает: "Это такая прикольная штука, которую называют врожденным зи-го-ти-чес-ким герма-фроди-тизмом и би-го-на-дным эм-бри-оти-чес-ким синдромом. Смотри, я в основном девчонка, но, когда я находилась в материнской утробе, шо-то случилось, и у меня начал расти "петушок", как у мальчика, однако затем мои клетки, как будто изменили свое решение и сделали меня девочкой, а маленький "петушок" остался. Моя мама показывала мне журнал "Лайф", где сказано, шо каждый год рождаются четыре или пять девчонок, подобных мне, а сейчас, Мика, мне очень нужно, шобы ты пососал моего маленького дружка!", и потом, Шеф, клянусь, она начинает наяривать, да, да, она начинает наяривать свой крошечный член, зажав его между большим и указательным пальцами. Не шучу, босс, у этой девочки он даже встал! И знаете, шо я тогда сделал?
Нет, Кинион не знал, и, на самом деле, не хотел знать, но все равно спросил:
- Ты имеешь в виду, шо… шо пососал ей этого маленького "петушка"?
- Бляяяяяяядь, нет! Чё-eрт, босс, я не сосал ее "петушка"! Я перевернул эту сучку и оттрахал ее в жопу, пока она не завизжала, затем плюнул в ее дерьмо и ушел, но, разумеется, толстяк Дэйви Уэллс и его приятели все стояли снаружи, согнувшись от смеха, как гребанные гиены, и к тому времени я уже знал, над чем они смеялись. Но вы должны признать, Шеф, шо это была довольно интересная история, не так ли?
Шеф Кинион застонал.
- Хэйc, просто заткнись и веди машину.
Дом Дока Уиллиса находился чуть в стороне от окружной дороги №3, являясь фактически единственным на этом направлении. Он представлял собой большое двухэтажное ветхое здание с крытым крыльцом, множеством деревьев и парой, как мог бы их назвать городской житель, "садовых гномов", другими словами, парой маленьких статуй чёрных парней с фонариками, одетых, точно гребанные жокеи. Шеф Кинион никогда не понимал эту херь.
Но Док Уиллис - он был совсем другой песней. Очень уважаемым в городе. Известным. Таким доктором, к которому вы всегда хотели бы попасть на прием… ну, не то, шобы он занимался практикой; сказать по правде, он ей не занимался все те десять лет, шо жил здесь. Просто наслаждался жизнью на пенсии, и здесь мы подходим к еще одному важному моменту - у Дока имелась красавица-жена, с которой наслаждаться жизнью на пенсии представлялось еще приятнее, да, сэр. По прикидкам Шефа Киниона, Доку было около шестидесяти, и здесь, в округе Рассел, никто особо не удивлялся, шо шестидесятилетний мужчина состоит в браке с девицей, которой всего лет тридцать. И, разумеется, он женился на ней десять лет назад, раздумывал Шеф - незадолго до того, как купил дом - так, шо ей было тогда в районе двадцати, но… шо с того. Успешный парень, такой как Док, может делать все, шо хочет, верно? Его жена Джин имела репутацию верной супруги - и это тоже не удивительно, поскольку Док являлся самым богатым парнем в Люнтвилле. Здесь не считалось зазорным то, шо симпатичная девчонка прицепилась к парню постарше с баксами. Так было заведено на этой земле, и, как однажды сказал патрульный Мика Хэйc, в такую землю не грех и лечь.