Тяжелый вздох вырывается сам собой. Прикрываю глаза и ухожу ненадолго в себя. Я всё слышу, но посторонним, наверное, кажется, будто я зависла, как бывает у роботов. Это забавно, когда батарея садится в момент действия. Но жутко, когда такое случается с живым существом.
Когда я возвращаюсь, люди еще спорят. Ужасно утомительно.
— Я устала, — говорю, чуть поворачиваясь к Владу. — Мне надо поспасть.
Он понимает меня правильно. В прошлый раз, когда управление целиком перешло ЕМУ, это было немного пугающим зрелищем. Если это случится сейчас, переговоры смело можно считать провалившимися.
— Закрой её в карантине, — просит Влад у Стаса.
Учёный кивает, видит в этом решение головной боли. Надеется таким образом успокоить толпу и получить меня для изучения.
Рекс против этого. Единственное, чего он хочет – нашей смерти. Но карантин одобряют все остальные и Рекса более не слушают.
На меня не надевают наручники, не связывают. Все слишком боятся прикоснуться к амальгаме. Вскоре удается увидеть продолжение коридора. Он не такой белый, как в той части станции, где мы проснулись и нашли Влада, но и не такой темный, как та часть, из которой мы пришли. Уютные бежевые тона. Спокойное освещение. Множество комнат и коридоров. Я даже вижу детей.
Маленьким людям законы не писаны. Сказали не выбегать в коридор, а они выбежали. И увидели, что не должны. Испытали не испуг, а интерес.
Смотрю на них с непередаваемым выражением лица. Внутри всё сжимается и обращается в едва слышный стон жалости.
Детей загоняют в комнату с криками. И мы проходим дальше. Вскоре попадаем в белую комнату с высоким потолком. Захожу и слышу, как дверь за мной закрывается. Не тратя ни минуты на осмотр, укладываюсь на одну из нескольких коек и позволяю себе погрузиться в сон.
Я называю это сном, хотя это состояние им не является. Мой островок сознания просто исчезает на какое-то время оставляя ЕГО в одиночестве. Я испытываю то же самое, когда уходит ОН. Жуткое чувство пустоты. Поэтому сейчас мы засыпаем оба одновременно. Так проще. И ничуть не страшно.
В новой форме существования самое ужасное, что могло бы случиться с НАМИ, это потеря одного из НАС.
Он
Влад сопровождал женщину до лазарета, ставшего карантинной зоной. Затем он вошёл в соседнее помещение и застыл у смотрового стекла.
— Поразительно, — ученый говорил это уже в двадцатый раз.
— Задрал, — огрызнулся Влад. После случившегося пять лет назад он мог назвать Стаса недругом.
— Но это поразительно, — ученый смотрел на спящую фигуру за стеклом с вожделением. — Разумная амальгама. К тому же это Кара. Черт возьми, наша Кара.
— Ты же понимаешь, как это звучит «наша Кара». К тому же это не она.
— Не могу оценить твою иронию, — улыбка Стаса была безумной, — она меня узнала.
Влад передёрнул плечами. Он заметил в женщине жесты и движения, которые успел позабыть. Все они принадлежали девушке по имени Кара, которая была заражена пять лет назад. Эти жесты использовало нечто, имеющее лицо Кары, но ею не являющееся.
Влад не верил в возвращение подруги, но не мог не подметить, что она действительно узнала Стаса. А значит и его – Влада – она тоже узнала. Или нет…
— Иди, Влад. Тебе нужно отдохнуть. Дальше, — в помещение вошли ещё двое людей в халатах, — дело за наукой.
Влад бросил ещё один взгляд на спящую женщину и вышел за дверь.
— Черт! Тогда почему она не узнала меня? — тяжело прошептал он и поспешил уйти. Ему не хотелось новых встреч со старыми приятелями и с Рексом. Последний едва не проел ему плешь, когда услышал о разумной амальгаме, обвиняя во всем в подряд.
Он прокрался по западному коридору ко блоку, где раньше жил обслуживающий персонал станции. Его северную часть отдали ученым под лабораторию. Им же отошли все комнаты медицинского назначения.
Не долго думая, Влад взломал блок и проник внутрь. Другого шанса узнать правду могло не быть. На открытые вопросы «Что случилось пять лет назад?» Стас не пожелал отвечать. Даже сейчас, когда что-либо скрывать уже нет смысла, он держался за статут секретности. Пришлось пойти на вынужденные меры.