Его нашли. Выпнули. Арестовали. И заключили под стражу на долгие пять месяцев. За это время и случился карантин. Фора-7 стала закрытой от мира зоной. Никто больше не мог прилететь на неё или улететь с неё.
Ещё через полгода из лаборатории сбежала первая амальгама. И это стало началом конца.
И вот, спустя четыре года, он здесь, на пороге правды.
Он поверил разумной амальгаме в то, что никакого заражения бактериями не было. Пять лет назад произошло нечто иное. Нечто, что можно исправить. Нечто, о чем нужно узнать.
Куча непонятных записей и файлов. Какие-то вычисления и формулы. Всё слишком сложно для его солдафонского ума. Нигде не упоминается имени Кары, она стала зараженным объектом с неизвестным номером. А Стас – её исследователем.
Пролистав до конца список папок, нашёл датированную октябрем три тысячи сто двадцать шестого года. Дата показалась странной, ведь работа станции началась лишь в ноябре того года. Внутри пара текстовых файлов и один видеофайл.
Вникать в тексты времени нет. Влад сразу включил видео.
Съёмка космоса. В начале много помех – настраивают аппаратуру. Медленно, но стали различимы детали. Это поверхность астероида – зеленовато-серая, какой-то оплавленный металл. Даже представить сложно, что на нём смогли обнаружить жизнь. Жизни и не было. Зато вместо неё, там, куда указывали взволнованные люди в скафандрах, удалось различить нечто странное.
Пожалуй, ближайшее подходящее сравнение выглядит так: наш мир – это бумага, и кто-то с той стороны пространства прорвал её и обнажил чёрную утробу бытия. Рваные края, словно зубы, готовились схватить любопытных людей, посмевших подойти так близко.
Мурашки пробежали по телу. Владу показалось, что он увидел портал в Ад.
Люди ходили возле странного портала без страха, даже руки в него засовывали, бросали предметы, отправили капсулу с псом, но не добились никаких результатов. Об этом были следующие несколько видео, датированные разными днями.
— Это крупнее бактерий, — просипел Влад, когда видео закончилось.
В этот раз он искал целенаправленно – дату заражения. Тот день, когда Кара не вернулась домой.
Начало было как у всех экспериментов. Долгие разговоры, подготовка и реализация. В этот раз в пустоту отправился доброволец-человек. И вот он вернулся с результатом.
Жуткое зрелище. Добровольца буквально рвало на куски неизвестно из-за чего. Он кричал и плавился. Вытекал из скафандра. Ещё жутче было то, что жидкий человек продолжал попытки шевелиться. Он разливался на полу лужей.
Люди кричали, аппараты пищали, Кара стояла у стены.
Влад заметил её не сразу. Она почти не появлялась на видео, так как являлась обычным лаборантом и её роль сводилась лишь в «подай - принеси».
Красивая, юная, испуганная. Она зашла в лазарет с отчётом, который на кадрах покрывал пол бумажным ковром. Её тонкие дрожащие пальцы закрывали лицо.
И тут, прямо позади Кары появилась щель. И эта щель раскрылась, словно глаз неведомого чудовища. Кара повернулась на треск разрываемого пространства и замерла в ужасе.
Люди поняли, что жертвы две, только когда девушку приподняло над полом.
Щель закрылась, но несчастная так и осталась парить, будто была в невесомости. Её тело казалось расслабленным: голова откинута, руки и ноги безжизненно висят, глаза закрыты.
Сначала её боялись трогать. Боялись, что она разделит участь несчастного добровольца. Но время шло, и ничего не менялось. Один из ученых надел защитный костюм и попытался оттащить Кару в изолятор. Он просто коснулся её…
Глаза Кары широко распахнулись – в них поселилась сама тьма. Её рот раскрылся, и помещение заполнил громкий вопль. Видео пошло помехами. И оборвалось.
Влад сжал зубы в бессильной злобе. Знание о том, что произошло на самом деле с его девушкой, не принесло облегчения. Да и полноценного ответа тоже. Но Влад был уверен, именно в тот момент та сущность, от которой остались лишь кисти и маска, она вселилась в Кару.
Несколько следующих видео повествовали о расплавленном добровольце, который — о ужас! — ещё шесть месяцев прожил в банке. И о Каре. Каре становилось всё хуже.