В голове Стаса теснились самые разные мысли, одна из которых беспокоила. Кара поддалась. Ученый знал это и гадал: каких действий от слияния ждать дальше.
— Эх, Кара. Что бы ты не предприняла, а мой план ты не остановишь. Ведь я думаю на много шагов вперед.
Его никто не слышал. А золотой огонек, пронесшийся мимо, не предал словам значения. Он торопился к пульту управления. И показал себя во всей красе.
Стас отшатнулся, свалился со стула и шокированный наблюдал массивную трехпалую кисть, которая упала молотом на пульт.
По аппаратуре пошли волны разрядов. Один за другим отключались приборы. Обода круглой комнаты медленно останавливали вращение. Золотой огонек бросился туда и присоединился к ждущим его душам.
По пульту пронеслась последняя электрическая волна и свет в лабораторном комплексе погас. Под тяжёлое дыхание ученого и под топот ног по коридорам, медленно начало включатся аварийное освещение. Вновь зазвучала сирена. Вновь коридоры осветились алым. Вновь люди ощутили панику. И амальгама поспешила явится, приманенная зовом их ярких эмоций.
Вентиляционные заглушки выбило под напором извивающейся плоти. Нити кишок, кожи и слизи обвили потолок и спустились вниз к желанным жертвам.
Лаборатория наполнилась криками, выстрелами и предсмертными хрипами. Амальгама пировала присоединяя к себе все новые и новые части, строила новое тело, в которое перенесла искры жизни. Она ощущала себя живой и полноценной, не представляя на сколько ужасной на самом деле была.
По лабораторному комплексу разнесся безумный смех Стаса. И отчаянный скулеж Влада. Солдат наблюдал через прозрачные стены как людей рвут на куски и пожирают. Те, кто поддержал его и поверил ему, были рядом. И они умирали вместе с теми, кто верил Стасу. Лаборатория обратилась в гигантскую мясорубку. Даже зная о возможной опасности, люди не были готовы к ней. Вернее, к тому, что ими пожертвуют ради сомнительного эксперимента. Последнего проведённого на станции Фора-7.
Единственный кому не грозила опасность был Влад, окруженный прозрачными стенами изолятора. Он бился в стекло, кричал, но его никто не слышал. В голове металась одна лишь мысль – это конец. Конец для станции, для выживших, для него, для Кары.
Даже если амальгама не проломит стекло изолятора, он умрет от жажды или голода. А если проломит, то, что ж, он разделит участь сотен несчастных. И ему больше не, о чем будет беспокоиться.
Обхватив голову руками, наблюдая за смертью последних из людей в комнате, мужчина медленно погружался в океан отчаяния. Когда новое тело амальгамы начало биться в стекло, он тихо засмеялся. Смеялся до слез пока стекло покрывалось трещинами и не мог остановить неожиданную истерику. Осознание, что все что он делал было зря, убивало его. Он не смог спасти Кару, не был полезен как солдат, предал руководство, потерял Кару второй раз и ничего не сделал для выживших на станции.
Нужно было просто убить одного ублюдка. Отослать в Ад из которого этот демон вылез. Плевать на прошлое. Плевать, что друг. Он сумасшедший ублюдок, который принес кровавую жертву.
Треск стекла. Это конец.
Ни боли, ни белых коридоров с конечной точкой в виде врат в Рай. Ничего.
Влад раскрыл глаза и увидел трехпалые кисти. Белые, гладкие, массивные, они загораживали его словно крылья. Вместе с ними на его защиту встали кисти чуть поменьше.
Хозяин этих застывших в пространстве конечностей стоял позади. Однако Влад продолжал смотреть на бьющуюся в преграду амальгаму и кисти монстров и все никак не мог заставить себя обернуться.
Мучительно медленно он отвел взгляд от слияния человеческих тел и все также медленно повернулся к Каре.
Сердце пропустило удар.
Кара изменилась вновь.
Провалы глаз сияли золотыми солнцами зрачков. Лицо сохранило черты и форму, но стало будто выплавленным из белой кости. Будто маска. Маска ее монстра. Тело укрыло подобие плаща. Черная ткань шевелилась живым существом, растрепанные края словно когти чудовища топорщились вперед. Подол в пол прятал пустоту. Казалось у фигуры нет рук. Так и было. Две пятерни плавали рядом с телом не соединяясь с ним.
Больше всего новый образ Кары напоминал пресловутую смерть, пришедшую собрать кровавую дань. Темный вестник перемен.
Она молчала. Больше не выражала эмоций. Просто смотрела, но не на Влада, а поверх его головы, на мостик второго этажа. Там, наблюдая пир амальгамы стоял Стас. И он аплодировал, словно все произошедшее не более чем театральное выступление, которым он остался доволен.